Оставляя за собой шлейф пыли, старенький мотоцикл «Ява» тарахтел по извилистой дороге, по обеим сторонам которой в беспорядке торчали ограды, памятники и кресты. Было жарко. Все живое, прячась от палящих лучей солнца, забилось в норы, щели и расщелины, и лишь одинокий беркут гордым изваянием застыл над покосившейся могильной плитой. Шум мотора вспугнул старую птицу. Тяжело взмахивая крыльями, она полетела к могучему карагачу – единственному прижившемуся на кладбище дереву. Устроившись на вершине великана, беркут неподвижным взглядом уставился на мотоцикл и ехавших на нем ребят.
– Вот здесь мы и совершим ограбление века! – прокричал стройный красавец Славка, прозванный за свою изысканную внешность Манекенщиком, и указал на возникший впереди крутой поворот дороги с ограничительными столбиками. – Или, как говорят уголовники, сделаем «гоп-стоп»… Останови-ка свою колымагу!
Сидевший за рулем «Явы» Генка – щуплый девятнадцатилетний паренек с тонкой шеей и по-детски нежным наивным лицом – сбросил газ и, проехав еще немного по дороге, остановил мотоцикл на окраине кладбища.
Жаркое среднеазиатское лето, не так сильно ощущавшееся при быстрой езде, тут же дохнуло на ребят зноем. Горячо стало даже в легких.
– Ну и пылища! – воскликнул Манекенщик, соскакивая с мотоцикла. – Теперь неделю не отмоешься. – Славка снял черную майку с фотографией «Нирваны» и мрачно оглядел почерневшие от пыли и пота лица прославленной рок-группы. – Придется стирать. Жаль маечку – первый раз надел!
– Почему именно здесь? – спросил Генка, вглядываясь в раскинувшиеся впереди безжизненные холмы с пожухлой травой и уныло торчащими кустиками верблюжьей колючки. Казалось, все застыло здесь, даже время.
Манекенщик хохотнул, сверкнув великолепными зубами.
– А ты как хотел? Чтобы мы «грабанули» на центральной площади города? С привлечением прессы и телевидения, да? Нет, «май фред», здесь самое удобное место. Ни одного свидетеля. За исключением покойничков, конечно… Ну, и вон той птички, – Славка кивнул в сторону беркута, – что подозрительно смотрит на нас. Но, я думаю, она не полетит заявлять в милицию. – Манекенщик закинул за плечо майку, зашел за ограничительный столбик и посмотрел вниз. – Ого! Отсюда свалишься – костей не соберешь!
Подошедший Генка тоже глянул вниз и отшатнулся. Под ногами была пропасть. На дне ее, выплевывая на галечный берег пену, извивалась и прыгала среди камней мутная речка.
Манекенщик поднял камень и швырнул его вниз. Несколько секунд спустя на воде взметнулся фонтанчик.
– Высота птичьего полета! – прокомментировал Славка. – Искупаемся? – Не дожидаясь ответа, он стал быстро спускаться по едва заметной тропке, проложенной по крутому склону, чуть дальше обрыва.
На дне оврага с нависающими отовсюду глыбами земли Славка облюбовал заводь, снял брюки и бросил их вместе с майкой под куст ежевики.
– Не робей, Генка! – подмигнул он спускавшемуся со склона парню. – Скоро весь мир будет у наших ног! – Разбежавшись, Манекенщик нырнул в воду.
Генка скинул с себя одежду и последовал примеру Славки.
Вода была холодной как лед. Собственно говоря, так и было: речка текла с гор, вбирая в себя талую воду ледников, и просто удивительно, почему в ней не плавали кусочки льда.
Спустя две минуты ребята выскочили из реки со скоростью поплавков, выдернутых из воды рыболовами. Смеясь и отфыркиваясь, растянулись на гальке позагорать.
– Макс знает? – робко спросил Генка.
Манекенщик подставил солнцу лицо, небрежно бросил:
– Пока нет.
– Ты думаешь, он согласится? – Генка очень хотел, чтобы Макс не согласился.
Славка осклабился и сразу стал похож на хищную птицу.
– Согласится! У него нет выхода. – Манекенщик потянулся, достал из кармана часы и взглянул на циферблат. – Едем к Максу! – вдруг решил он. – Пора с ним поговорить.
