Когда Орлов вошел в кабинет Шторма, тот сидел в кресле, расслабленно откинувшись на спинку и закрыв глаза.
На внешнем экране – голография Шаевского и скупые строчки биографии. Большая часть – описание операций, в которых тому приходилось участвовать. На личное – все остальное.
Скромно! Как и у многих из их конторы.
– Сработало? – поинтересовался Орлов, как только Шторм протяжно вздохнул и открыл глаза.
– А куда б оно делось! – довольно хмыкнул полковник, сворачивая внешку. – Подходы-то искали ко мне, а он теперь в этом плане не представляет никакого интереса.
– Мог бы и объяснить…
– Зачем? – вроде как удивленно вскинул бровь Шторм. – Как говорят: меньше знаешь – лучше спишь? Вот пусть и спит спокойно, пока есть такая возможность.
– И все довольны… – словно бы невпопад бросил генерал, отвлекшись на пришедшее на комм сообщение – свежая сводка. Просмотрев, поднял голову, наблюдая, как друг и подчиненный прошелся пальцами по крышке стола, выстукивая привычный мотив. – Что тебе не нравится на этот раз?
Шторм поднялся резко. Поморщился, смешно встопорщив усы.
– Мне в последнее время все не нравится!
Орлов промолчал, не торопясь задавать наводящие вопросы. Похоже, Шторм и сам до конца не понимал, что именно с ним происходит.
– Мы с тобой слишком далеко от Союза…
Генерал кивнул, но так и не произнес ни слова.
Подумает – выговорится.
– Со мной связывался Ежов…
– Чего хотел? – На этот раз Орлов предпочел разбавить его монолог своей репликой.
С адмиралом из военной разведки Орлов был знаком давно. Друзьями назвать трудно, если только приятелями. Но с симпатиями.
Мужик надежный, спец – грамотный. Не без амбиций, но когда доходило до дела, то умел избавляться от собственных желаний, выдвигая вопросы службы на первое место.
Импонировало и то, что своих людей он в черном теле не держал, излишним самодурством не страдал, в окружении предпочитал лизоблюдам сильных профи. Достаточно, чтобы при необходимости закрыть глаза на мелкие разногласия.
Вместо того чтобы ответить, Шторм вернулся к столу, вытащил из верхнего ящика несколько листов бумаги, протянул генералу.
Тому пришлось подойти и взять самому, полковник так и не двинулся с места.
Пробежав текст по диагонали и отметив самое важное, генерал отошел к окну.
Кабинет Шторма находился на шестом этаже Управления. Сравнительно невысоко, но, в отличие от него, Орлова, полковник не любил, когда стоило взглянуть вниз – и весь город как на ладони.
– И что?
– Два десятка супертяжей, более ста пятидесяти тяжелых, столько же средних. Наиболее технически оснащенное соединение во всем флоте. Сам Соболев участвовал в боях с Самаринией. По оценке специалистов в области военной стратегии, обладает уникальным складом ума, позволяющим ему решать сложнейшие военные задачи.
– Ты зачем мне это рассказываешь? – демонстрируя отсутствие всякого интереса, уточнил Орлов. Сам же перебирал в голове возможные причины столь пристального внимания со стороны друга. Стоило признать, что даже с наскоку набирал пару десятков.
Только гадать, какая из них, бесполезно. Шторм умудрялся видеть будущие проблемы там, где ими еще и не пахло. Эти способности полковника выручали их не раз, став основой славы полковника контрразведки Вячеслава Шторма.
– Директива правительства, принятая одной из первых после подписания мирного договора с Самаринией, гласит, – начал Шторм холодно и четко, – что при оснащении передовых боевых подразделений техникой и вооружением должны использоваться только собственные разработки. Иные лишь в исключительных случаях, по итогам особого рассмотрения соответствующих комиссий, произведенного в секторах, с которыми у Союза сложились длительные и дружественные отношения.
