Несколько человек окружили большой черный стол, сделанный из яхтиминского стекла, который сейчас выполнял функции экрана. На нем мелькали какие-то схемы, названия и формулы. Люди громко спорили, каждый пытался выразить свои сомнения или восторг, радость или опасения. Конечно, строго говоря, назвать всех присутствующих людьми было нельзя. С ядовитого Ацидумуса прибыл крупный профессор Корбер, специалист в области гравитации. Его длинная черная борода и такие же волосы угрожающе поднимались, норовя схватить каждого, кто пытался возразить их хозяину. На родной планете профессора часто бывали дожди из смеси самых смертельных кислот, и такая буйная растительность защищала местных жителей от таких осадков. Волосы имели структуру губки и впитывали в себя все агрессивные вещества, оберегая своих владельцев от их вредного воздействия. В остальном же они были совершенно безобидными и безвредными.
– А я говорю Вам, что это совершенно невозможно! – брызгая зеленой слюной, прошипел бородатый профессор маленькому шарообразному представителю далекой планеты Таракса, который постоянно взмывал над столом и лишь благодаря ремню, закрепленному на его тоненькой ножке, далеко не улетал. Он не мог привыкнуть к земному притяжению, и это доставляло ему большой дискомфорт. Звали тараксавца Зер Он.
– Но почему же, уважаемый? Это, конечно, еще несколько лет назад было фантастикой, но с открытием нового элемента Гравития стало вполне возможно. – Ответил шарик, который был самым авторитетным специалистом в космической химии. Провели тысячи опытов и экспериментов, доказавшие обоснованность этих расчетов.
– Ваши расчеты были проведены в лабораторных условиях и ничего общего не имеющие с реальностью, – еще больше наседая на оппонента, кипятился бородач, и его волосы попытались схватить за ногу вновь взлетевшего химика.
– Не только в лаборатории, а и на практике, – возразил ему сверху Зер Он, отчаянно пытавшийся отбиться от напавшей на него растительности. – На Юпитере, как Вы знаете, сейчас идет строительство нового экспериментального космодрома, и Гравитий там успешно используется. А там гравитация самая большая, чем на какой-либо планете Солнечной системы.
Профессор согнулся и громко заскрежетал, изображая, по-видимому, смех. Специальные устройства, расположенные по углам стола и предназначенные для трансформации различных языков в родной для каждого участника конференции, не смогли на этот раз перевести эти звуки. Отсмеявшись, Корбер протер губы цвета спелой сливы кончиком бороды и сказал:
– Юпитер, космодром-все это чушь! Использовать Гравитий для переноса какого-нибудь дома или ракеты – это одно, а попробовать сотворить такое с целой планетой – это совершенно другой масштаб. Это я Вам говорю, как самый крупный специалист в гравитации.
– Но одной частицы Гравития хватает для перемещения груза весом один миллион тонн, – запищал сверху Зер Он.
– Это где-то на поверхности, но не в безвоздушном пространстве, где законы гравитации работают совсем по-другому, – ответил Корбер.
– Господа, прекратите ссориться, – раздался булькающий голос высокого зеленоглазого бартурианца по имени Локи-Ах, министра межгалактического транспорта. При каждом издаваемом им звуке из его рта вылетали разноцветные воздушные пузыри, которые, лопаясь, разносили по комнате запах съеденного накануне обеда. – В конце концов, все мы уже давно убедились, что законы физики, в частности и, гравитации тоже, за последние триста лет существенно изменились. Поэтому я поддерживаю Зер Она, и как заинтересованное лицо требую незамедлительно начать подготовку к первому перемещению какого-нибудь крупного объекта во Вселенной на другое место. Я думаю, что для эксперимента для начала можно использовать любую маленькую необитаемую планету. Если все пройдет благополучно, то для следующего перемещения я рискну предложить свой Бартуриан. Жители моей планеты будут не против, так как не пройдет и тысячи лет и у нас окончательно исчезнет наша атмосфера, которая на данный момент поддерживается искусственно. Я закончил.
