ОТ АВТОРА
Действительно – это странная и при этом спонтанно возникшая идея, – облечь в форму стихотворного жанра научно- фантастическую повесть. Жанр, прямо скажем не для всех. Физики и теоретики, читая поэму, купаются во всём своём, семантика терминов им родная. Но «чистые» гуманитарии после одной, двух глав впадают в ступор. Эксперимент не вполне оправдал себя. На фоне падения в России общего уровня культуры и интереса к печатной книге, тем более поэтической, приходится утешать себя мыслью, что второе издание поэмы я редактировал ради приложений к ней.
Книга в целом затрагивает столько проблем, что ещё перед первым изданием пришлось задним числом расписывать в приложениях все аспекты, затронутые в поэме. Действительно, она специфична и рассчитана на профессионалов с хорошей подготовкой в области строения вещества и в области космологии и астрофизики. А также на биологов и генетиков, особенно генетиков, проводящих свои исследования в области живого с привлечением цифровых технологий.
Эта поэма, будь она неладна, отняла у меня четверть века жизни. Но всё же это, как ни крути, не научный трактат, а художественное произведение с трагикомическим подтекстом. «Космогоны» в силу запредельности фантастической фабулы, скорее всего поэма пересмешник. Сарказм и самоирония сквозящие в тексте, стали причиной определения её жанра автором как «пародэмы»». Именно поэтому в текстах некоторых глав поэмы звучат реминисценции из Пушкина, Беранже, Блока, Грибоедова и других поэтов. И неудивительно: «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь, (так эпигонством), слава богу, у нас немудрено блеснуть».
«КОСМОГОНЫ» И ИХ АВТОР
(к первому изданию книги в 1996 г.)
О том, что он человек пишущий я знал давно. Юбилейными «поэмами» и экспромтами мы обменивались и раньше. Но литература? Ладно, сборник стихов. Сейчас каждый пятый норовит обзавестись спонсором, или на свои кровные издать сборник. На худой конец втиснуться в братскую могилу под крышей альманаха. Но «Космогоны»? Это задело, это уже принципиально иное качество, впрочем… Есть ли грань между безудержным полетом фантазии и интеллектуальным хулиганством? В этом смысле «Космогоны» – в зоне риска. Это не Лемм и это вам не Бредбери. Зачем подвергать нас ужасами мутаций, биологической мутации, мучить кошмарами общения с нейтринными двойниками, как в «Солярисе», заставлять людей общаться с роботами. Не проще ли превратить мысль человека в бесплотный дух и запустить в дальний космос и все дела! Такой «рукотворный бесплотный дух» может повергнуть в уныние и фанатиков культа и плеяду пионеров атомного века. Что это?! Насмешка над научной аргументацией? Подножка Символам Веры Старого и Нового Заветов? Кто подлинный хозяин в этой бездне неизмеримых пространств, пронизанных смертоносными излучениями и сотрясаемых чудовищными гравитационными катаклизмами?
Наивная патетика, откровенное ёрничество, сарказм, оборачиваются прозрением пронзительным, как сама мысль. Приводят к невеселому выводу о том, что «в своей душе мы Космос носим, а все у неба просим, просим, забыв земное бытие». Во всяком случае в авторе этой книги, менее всего от лирического героя, от пресловутого первого лица, которое не более, чем полумаска. В нем, как в человеке, от Ветрогона и от Скалолюба, гораздо больше, чем от этого «я»:
Наверно вовсе не грешно,
Скосив глаза в чужую книжку,
Свою оттачивать мыслишку,
Но, впрочем, может быть смешно…
Так веселитесь, ради бога,
До неизвестного конца
Летит, пылит моя дорога
И топот старого Пегаса
