Хартфилд, пригород Лондона, Восточный Сассекс
В очень чистом и по-английски аккуратном подвале небольшого загородного особняка, где размещался отапливающий весь дом паровой котел со своими вспомогательными системами, находились трое мужчин. Причем один из них сидел прямо на бетонном полу, вытянув вперед обмотанные скотчем ноги. Его руки были заведены за трубу, проходящую вдоль одной из стен на высоте метра от пола, и скованы наручниками. Голова мужчины была низко опущена, отчего длинные седые волосы растрепались и слипшимися прядями свисали вниз. Мужчина тяжело дышал.
Стоящий напротив него еще молодой человек крепкого телосложения ухватил его пряди пятерней своей мощной руки и запрокинул голову мужчины вверх. В правой руке он держал обычный молоток на длинной ручке.
– Может, химией, а?
Вопрос задал еще один крепыш, с трудом разместившийся на маленьком сиденье высокой табуретки. Он был постарше первого и выглядел очень спокойным и невозмутимым.
– Терпеть не могу эту дрянь! – резко отреагировал молодой. – Не успеет «клиент» разговориться толком, глядь – и окочурился уже!
– Дозы надо соразмерные применять, – резонно заметил старший.
Молодой лишь презрительно хмыкнул и практически без замаха нанес короткий удар молотком по коленной чашечке связанного мужчины. Раздался пронзительный вопль, перешедший в булькающие плачущие звуки. Истязатель удовлетворенно заметил:
– Что и требовалось доказать: порог болевой чувствительности у «клиента» не занижен, и он не будет беспричинно грохаться в обморок на протяжении всего нашего разговора.
Теперь хмыкнул старший:
– Хм, беспричинно… Послушайте! – обратился он к мужчине на полу. – Мой юный друг горяч и нетерпелив, не раздражайте его молчанием. А я еще раз поясню вам, если вы что-то недопоняли или забыли. Большинство людей во всем мире ничуть не сомневаются, что у «советских чекистов» очень длинные руки и они никогда ничего никому не прощают. И только какая-то часть наших с вами соотечественников почему-то уверена, что это байки, рожденные еще в недрах НКВД или ГПУ исключительно для саморекламы. Наверно, до сегодняшнего дня и вы принадлежали к этой опрометчиво смелой категории. Иначе были бы гораздо более осмотрительны в своих публичных высказываниях. Что ж, уверен, что мы с другом уже разрушили эти ваши ошибочные представления…
– Короче! – перебил напарника молодой. – Ты, урод, несколько дней назад в интервью одному местному британскому радиоканалу рассказывал увлекательные подробности создания в СССР и России принципиально новых видов оружия. Наср… плевать нам на твое словоблудие! Но ты, гнида, ссылался на конкретные эксперименты, на разработки уникальных методик в наших секретных лабораториях. Мало того, даже намекал на какие-то имеющиеся у тебя неопровержимые документальные подтверждения! Хотел кого-то заинтересовать? Ну вот, считай, что заинтересовал. И к тебе в гости прибыли самые преданные почитатели твоего таланта и безмерно внимательные слушатели, которым ты с искренним вдохновением и радостным научным задором изложишь все нюансы этой глобальной стратегической проблемы. Разумеется, подкрепляя свои слова ворохом фактических документов, расчетов, чертежей, ссылок…
– Кстати, уважаемый Лев Иосифович, времени у нас много, – заметил старший. – На вмешательство извне вам вряд ли стоит рассчитывать: подвал забетонирован на совесть, а в местном полицейском управлении, которое осуществляет контроль за вашей загородной резиденцией и на чей пульт заведена система охранной сигнализации вашего бунгало, твердо уверены – на основании вашего же телефонного заявления, – что… – говоривший посмотрел на наручные часы, – полтора часа назад вы убыли в аэропорт, чтобы улететь на международный научный симпозиум в Венесуэлу. Недели на две. Об этом же уведомлен ваш негласный лондонский покровитель с такой известной в России фамилией. Полчаса назад он позвонил в аэропорт, где ему подтвердили, что вы находитесь на борту готового к взлету аэробуса.
