Вцепившись в руль спортивного БМВ кабриолета, Виолетта неслась по ровному черному шоссе на скорости сто шестьдесят километров в час. В крови кипел адреналин, глаза застилала ярость, и ей с трудом удавалось удерживать в фокусе внимания два красных задних фонаря Мерседеса, которые мелькали перед ней, удаляясь, приближаясь и снова удаляясь. Она знала, что настигнет его. А когда она настигнет его, она убьет его. Она выстрелит ему в сердце и в голову из Зиг-Зауэра, который болтался на переднем пассажирском сиденье. Да. Она убьет его. Убьет. Убьет. Убьет.
Шоссе нырнуло в тускло освещенный тоннель. Рев двигателя в замкнутом пространстве набросился на нее, и она истерически захохотала. Погоня сводила ее с ума. Нервы были взвинчены до предела. Расстояние между ней Мерседесом неумолимо сокращалось. Осталось совсем немного. Указатель предупредил о приближающемся крутом повороте. Там она подрежет его, перекроет ему дорогу, а потом убьет.
Тоннель оборвался, и дорога из широкой и ровной превратилась в узкую и виляющую, которая то пропадала, то снова выныривала из темноты. БМВ заносило на поворотах, Виолетта едва справлялась с управлением и, плохо понимая, что делает, крутила руль вправо и влево, возвращая автомобиль на ровный черный асфальт. Мерседес был уже совсем близко: она дышала ему в затылок и приготовилась к последнему прыжку. Еще один тоннель, и оба автомобиля вылетели на двухполосный серпантин. Слева грозно нависла мрачная скала, справа чернела пропасть, отгороженная редкими металлическими столбами. Начался подъем. Водитель Мерседеса нажал на газ, и его мотор надрывно загудел. Виолетта уперла ногу в пол, и спортивный БМВ рванул вперед, слово гепард, за пару секунд преодолев остававшийся разрыв. Она села Мерседесу на хвост. Его покрышки дымились, а выхлопная труба плевалась белым дымом.
– Попался, гад, – прошипела Виолетта сквозь зубы. – Теперь ты от меня не уйдешь.
Их разделяло не больше двадцати метров. Сейчас они будут входить в поворот. Неожиданно подъем сменился спуском. Виолетта рефлекторно схватилась за ручку переключения скоростей, понизила передачу до третьей и нажала педаль тормоза. Стрелка на спидометре просела до восьмидесяти. Отражатели на металлических столбах уходили влево. Виолетту бросило в холодный пот, и на мгновение она потеряла ощущение реальности. Она еще понизила передачу и резко повернула руль. Ей удалось вписаться в поворот. Мерседес не сбросил скорость и стремительно удалялся. Было ясно, что водитель не справился с управлением: он летел прямо на флуоресцентные отражатели. Виолетта до упора выжала тормоз. БМВ с визгом шин промчался еще полсотни метров и замер на месте. То, что произошло дальше, длилось всего несколько секунд, но Виолетта видела это, как в замедленной съемке. Мерседес пролетел отражатели, повис над пропастью и, словно подбитая птица, рухнул вниз. Грохот и звон разбивающего стекла и металла еще долго звучали в ее ушах, постепенно удаляясь, пока не стихли совсем, разнесенные эхом гор. Виолетта в изнеможении уронила голову на руль. Все было кончено.
***
Небо за окном становилось все тяжелее и готово было заплакать грустным осенним дождем. Виолетта водила взглядом по серому мутному пространству, пытаясь зацепиться хоть за какое-нибудь движение, но оно было бездвижным и безмолвным, как сама неизбежность.
Доктор Шульц сомкнул кончики своих тонких нервных пальцев и задумчиво нахмурился.
– Сколько раз вы видели этот сон? – спросил он.
– Вчера ночью был четвертый раз, – ответила Виолетта. – И каждый раз одно и то же. Всё повторяется до малейших деталей. Я просыпаюсь в одном и том же месте – ни раньше, ни позже – и мне становится страшно. Страшно не во сне, а в реальности.
