Гроза разбушевалась. С ветром смешанный, дождь носится под разрывами грома, искрясь от ярчайших молний. Молнии бьют почти непрерывно. Раскаты грома, его трескучие разрывы, кажется, не прекращаются.
Под молниями облака кажутся двигающимися темно-синими, даже черными с сединой горами. Фантастическими, могучими, таинственно страшными и неукротимыми живыми горами.
Иду, преодолевая летящую массу воды и ветра. Дом уже близко. Промок, но холода не чувствую. Под грозой неизъяснимо жутко и необъяснимо радостно. Эйфория, схожая с легким опьянением. Да это и есть опьянение от грозного величия стихии.
Чувствую себя причастным к грозе, ее частичкой. Кажется, все мое существо пропиталось грозою, налилось зарядами молний: потрескивали волосы, по рукам струились огоньки, словно огни святого Эльма, искорками проскакивали между пальцами. Где-то в глубине сознания и еще глубже носились видения. Тысячи видений, живущих своей, независимой от сознания жизнью.
Вот и мой дом. Только он ли это? Серый двухэтажный с двумя подъездами. А может, и не двухэтажный… Что-то неопределенное. Теряется и плывет форма. Странное размещение окон. Чувствую изменение. Чувствую, но не понимаю, да и не стараюсь понять. Все само собой. Так и должно быть. У соседей горит свет. Соседи? А как их зовут? Эта мысль проскакивает и теряется в своей простоте. Все так, как есть.
В подъезде горит лампочка, на площадке у дверей квартир тоже. Мелькает мысль: «Надо бы звонок поставить…» Открываю дверь, вхожу, и эта мысль исправно остается за порогом. Вытираю ботинки о коврик. Ботинки сухие и чистые, желтеют, как новенькие. Знаю, что у меня никогда не было желтых, и не удивляюсь: значит, теперь есть. Снимаю куртку, привычно вешаю ее на вешалку и… промахиваюсь.
Вешалка расположилась чуть выше и дальше привычного для руки места. Крючки на ней большие под бронзу, с шишечками на концах. Хотя, вроде, были из дюральки и поменьше. В прихожей что-то было не ТАК.
Об этом подумалось, но без удивления. Просто с интересом. Словно здесь давно не был. Сую босые ноги в тапочки, заглядываю на кухню. Но кухни-то нет. Есть одна большая комната с темным широким столом посередине.
Справа и впереди, в глубине комнаты, стоят шкафы, комоды, стулья. Ниши окон глубокие. На стенах везде цветы, зеленью опутывающие окна. За окнами темнота. Освещение мягкое от лампы над столом, под абажуром.
Все-таки удивлен. Сколько же времени я ходил в Красноборск? Ну, часа три-четыре. Но это удивление так и не оформилось в непонятное. Просто я живу здесь. Со мной все, кого я люблю.
Все дома. Сидят вокруг стола. Младший сынишка у мамы на коленях. С упоением смотрят мультики. Что-то вроде «Сказки о царе Салтане» и «Белоснежки с гномами». Мульт-коктейль. Жена приветливо:
– Папа пришел.
Дети ссыпаются со стульев навстречу. Обнимаю всех вместе, а младшую дочку подкидываю вверх. Заливистый смех колокольчиком рассыпался в комнате. Целую Галину, щекочу маленького на ее коленях. Старшая дочка строго смотрит на меня:
– Папа, а почему ты не купил мне АДУ? Я смущен. Я не знаю что такое АДУ.
– Какую аду? Переведи на русский. Прошу дочку.
– Папа не притворяйся! Ты же мне хотел купить. Стоит не дорого, а, если некуда было положить, так прицепил бы просто.
– Наташ, ты про что? Это игра что ли такая?
– Игра?
Она сморщила носик, задумавшись. Мой младший услышал про игру, сползает с колен мамы Гали… Или не Гали… Как же ее зовут? Мысль выскочила, споткнулась и тут же исчезла. Младший подтопал к старшей, дернул ее за сарафанчик:
– Тася, даляй игать. Поигай со ммой…
