/ Москва /
* * *
«Никуда не ходи», – говорит
Мозг расплавленный вязкой жарою,
Снился с книгой дождя не друид,
Но похожий: стоял над рекою,
Заклинанья шептал-бормотал,
Цветом с местом сливались лохмотья,
Разливал старый месяц нектар,
Мглу зелёную певчая рота
Прошивала. Стоял над рекой
Тот похожий, выпрашивал тучи,
Под мостом ошивался смешной
Призрак жизни, конечно не лучший.
Призрак смерти баркас отвязал
И отправил себя за незримым.
Мозг от жизни чертовски устал,
А случалось, бывал одержимым
Чем-то важным. Теперь ерундой
Так набит, точно птичками Пришвин.
Твой двойник всё стоит над рекой?
Всё стоит. Ну вот так и запишем
В память неба. Жара нарасхват.
И не в пользу двуногих прогнозы.
То ли это июнь, то ли ад…
В ожидании метаморфозы.
* * *
Парки в парке парились на солнце,
Жёлтый луч подкатывал к ежу,
Жизнь смеялась в смуглом стихотворце:
Доверялся мир карандашу.
Жизнь смотрела ангелом джинсо́вым
В пурпурном старинном колпаке,
Облаком большим и мотыльковым…
…А внизу покойники к реке
Шли вдвоём, конечно, на свиданье
С демоном Хароном, налегке:
Каждый нёс последнее прощанье,
Тот, что в шляпе – гиацинт в руке,
Тот, что в кепке… Впрочем, что там кепка,
Если столько солнца на двоих.
«Человек привязан к жизни крепко», —
Кто сказал? Читатель детских книг?
Децима, планидой наделяя?
Морта, перерезавшая нить?
Ангел в синем держит вымпел рая,
Никого не хочет торопить…
Ангел в синем. Парки в парке летом.
Нет Харона да и Леты нет.
Кто спешил за несмертельным ветром
Превратился в самый чистый свет.
* * *
Стоит и смотрит твой двойник на то,
Как на луне расселся чёрт двурогий:
На нём по моде, в клеточку, пальто
И некому сказать: куда вы боги
Глядите, а? Всё чаще Сатана,
Своих расставив по местам, смеётся,
Флюидной ведьме говорит: «вина!» —
И ведьмовское пойло шире льётся,
Чем это многоточие… Двойник
Просунул тело в старость – вот не радость —
Не то чтоб сник… пожалуй, всё же сник…
Болеет чаще. В хилом теле слабость
И птицы, те, что к веточкам души
Слетались часто – позабыли это.
Приятели в загробный лес ушли,
В них амнезию подсадила Лета.
А он остался доживать свой бред,
Цейлонский пить, смотреть кинострашилки:
Видал в гробу Варлей (сыграла Смерть),
А троглодиты свой открыли цирк и… —
И ничего. Сестра в другой стране:
Молчит по скайпу, и WhatsApp в отставке.
Двойник заснёт: мерцает жизнь на дне…
Проснётся в пять: лежит тенями в Кафке,
И мается, как в сказке: дед Кощей,
Служившую могилой с бедным мохом,
Избу на курьих предлагает – щедр
К приматам и другим некрепким лохам.
* * *
…Гонит лунный пастух на луне
Бледно-жёлтых одну-две коровы,
А в моём почерневшем окне
Все кусты и деревья готовы
Обнажиться, предаться дождю,
Прокатились на молнии черти.
Медноцветную лупит листву
Водный бог, точно в поисках жертвы.
Всё залило. В деревьях вода,
Подмосковные розы промокли.
Вторник смыт. Водяная среда.
Где-то рядом промокшие мойры,
Что любую планиду легко
«Могут выткать в своей полудрёме…» —
Так Дюма королеве Марго
Обещал написать в новом томе.
ОКНА
