00 001
Над Белым морем расстилается туман. По Соловкам бредёт колонна. По краям колонны – автоматчики, некоторые с собаками. Красные околыша фуражек блестят кокардами. Злые лица конвойных блестят потом.
– Не отставать! Не растягиваться! – разносятся крики над святым островом.
Колонна бредёт молча. Только шарканье босых ног по грунтовке. Такое, будто ползёт гигантская змея. И хриплое многоглоточное дыхание. Наверное, так дышат драконы.
Из-за пригорка на колонну набегает высокий проволочный забор. Колючепроволочный. И ворота в заборе колючие. Как глаза вертухайских собак. Над забором вывеска "ИБП ЦК КПСС имени 20-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции Ордена Трудового Красного Знамени Креветочный завод".
– Стой, раз-два! – рычит конвойный.
00 002
Закат. Грозный, кровавый.
В карантинном бараке после ужина выбирали старосту. Поначалу никто не хотел должности, но когда узнали о доппайке, сразу поднялся гвалт. Карантинные уже в первый день сумели сделать выводы о рационе в лагере. Кормили скудно.
На табуретку посерёд барака влез Мочловин.
– Товарищи! – начал Мочловин.
– Тамбовский волк тебе товарищ! – заорал на него Волов.
– Друзья, дайте сказать человеку, 10 минут осталось!
Выборы надо было закончить к 21:00. Иначе… Это многозначительное "иначе", сказанное старшиной карантинной зоны, не предвещало ничего хорошего.
Казалось бы, напоминание о быстротечности времени должно бы отрезвить заключённых, но нет. Гвалт поднялся такой, что невозможно было разобрать ни слова. Шумиха была прервана всё тем же карантинным старшиной, внезапно появившимся на пороге барака.
– Тихо, – спокойно и уверенно рёк старшина.
Барак повиновался.
Люди с тоской смотрели на хмурящего брови старшину. Ужас плескался в глазах зеков. Все боялись, что "иначе" наступит сейчас.
– Мы выбрали… меня… – тихо-тихо подал голос Мочловин.
– Да ты чё? – улыбнулся старшина.
– Д-д-да… – Мочловин начал заикаться.
– Вы его выбрали? – обводя взглядом барачных, вопросил старшина.
Ответом ему было энергичное кивание всех без исключения.
– Вот и славно. Через 5 минут отбой. Все по нарам.
Зеки, прирученные повиноваться без долгих разговоров, прыснули врассыпную, толкаясь и падая. Но через пять минут все лежали по местам.
Для 150-ти человек так закончился их первый день пребывания на креветочном заводе.
01 001
В 5:00 двери барака распахнулись от удара вертухайского сапога.
– Подъём, смОродь! – рожа вертухая в чине сержанта покраснела от натуги.
Зеки зашевелились и начали слезать с нар. Нары были трёхэтажные, и одна дамочка, спрыгивая, подвернула ногу.
– Построиться! – вертухай не снизил тона ни на полдецибела.
Зеки выстроились посередине барака вдоль жирной белой линии.
– По росту!
Началась недолгая возня. Зеки примерялись, перестраивались около 5-ти минут. Вертухай пялился в секундомер.
– Норма на построение – одна минута, – уже тише, но всё также грозно молвил вертухай. – Староста, ко мне с докладом!
Мочловин вышел из шеренги и просеменил к сержанту.
– Сомкнуться, – сказал вертухай, не отводя прямого и бритвенно острого взгляда от Сергея Михайловича.
Шеренга сомкнулась.
– Так, чтобы вы понимали: все строятся по росту, время на построение – 1 минута, каждая секунда задержки – штраф 10 килограмм, староста подходит к разводящему и докладывает обстановку, после доклада встаёт слева от меня лицом к строю. Я внятен?
Шеренга по-бараньи кивнула. Никто не осмелился отвечать. Мочловин, остановившийся в двух шагах от сержанта, начал лепетать.
– Осмелюсь доложить… ночью происшествий не происходило…
– Разойтись. Готовиться к завтраку. Староста, за мной на выход. Без вещей, – вертухай чётко развернулся на 180 градусов и строевым шагом двинулся к выходу. – Не отставай, тля!
