Глава 1
Вы лежите на смертном одре: ваше последнее желание, или странный мужчина в кепке
– Вот что, Аристарх, давай в темпе на Земляной Вал, – шеф глядел исподлобья, кажется, он был не в настроении. – И чтобы минимум пять, а лучше – шесть синхронов были через час!
– Не получится через час, – сказал я, прикинув в уме, что если задать интервьюируемым гражданам тот вопрос, что придумал шеф, то надо будет опросить, по меньшей мере, человек двадцать. Из них пятеро точно пошлют нас куда подальше, еще человек пять просто откажутся отвечать, а из десятка оставшихся трое-четверо понесут такую ахинею, что в передачу это не включишь. Нет, часа для опроса двадцати человек явно маловато. А может, придется делать «постановку». Если не будет получаться с интервью. То есть надо будет найти подходящего человека, уломать его, сделать несколько дублей, поскольку сразу у него вряд ли получится… На все это тоже нужно время… – Придется повозиться.
– Это как вам угодно, – произнес шеф. – Только монтаж передачи должен быть готов к шести вечера.
– Но эфир же в половине восьмого? – удивившись, задал вопрос Свешников, монтажер и звукооператор одновременно.
– Правильно, – согласился шеф. – Успею посмотреть, что вы там напортачили, переделаете, и я еще раз просмотрю…
– Напорта-ачили, – протянул Свешников обиженным тоном. – Когда такое было-то?
– Помолчи, – сказал я Свешникову, а шефу ответил: – Все ясно, шеф. – Потом посмотрел на оператора: – Ну что, поехали?
– Ага, – кивнул Степа.
– Треногу не позабудь взять, – напомнил я.
– Зачем? – Степа почти обиделся.
– С плеча снимаешь, камера дрожит, – сказал я с наставническими нотками.
– Что я, с похмелья, что ли? Ничего у меня не дрожит, – начал сопротивляться Степа, к чему я, собственно, уже привык. Он ведь такой, наш Степан. Говоришь ему: сделай панораму, он снимает статично; скажешь – давай статику, начинает делать проезд за проездом. Так что, если надо добиться от него желаемого результата, следует говорить все наоборот: «общий план», когда надо сделать крупный, и «панораму», когда нужна статика. Ибо в нем давно уже поселился бес противоречия. И сидит где-то там, внутри, не доберешься…
– Ладно, не дрожит, – согласился я. – Но треногу все равно возьми. На всякий случай… Договорились?
– Лады.
* * *
Шефа звали Гаврила Спиридонович, он был монументальный, большой, будто памятник в парке культуры и отдыха, и всецело соответствовал своему имени-отчеству. За глаза мы называли его Буйволом, он буквально тащил на себе груз всех телевизионных проблем и в поединке с тяжестью всегда оказывался победителем. Новая программа шефа – «Последнее желание». Креативная такая программа, уже две передачи прошло, и, как написал о ней «Московский комсомолец», «интерес к программе возрастает с каждым ее выпуском». Мне кажется, эту статью написал сам шеф и проплатил, чтобы она вышла, но это не столь уж и важно. А важно то, что новая программа и правда креативная.
«Последнее желание» придумал сам шеф, чтобы поднять рейтинг нашего канала. А если точнее, приостановить его падение… Называется наш телеканал очень вкусно «Авокадо». Не слышали о таком? Ну и ладно! Кто-то все же о нас слышал и даже смотрит. Это люди среднего возраста с незаконченным высшим образованием, или с законченным, но так, на троечки. Еще – домохозяйки из новоиспеченных москвичек, приехавших из рязанских, владимирских, тульских и калужских городков и сел. И продвинутые бабушки и дедушки, желающие всегда быть в курсе всех происходящих в городе событий, дабы иметь относительно их собственное мнение. И безапелляционно высказывать его на лавочках у подъездов… Поскольку свобода слова у нас полная: на лавочках, кухнях…
