«Набат Бессилия»
Горько осознавать, что доверчивость, обычно присущая детям, иногда поражает и великих, потерявших бдительность от бесконечности своих грандиозных свершений и побед.
«Горячие ключи», роскошный центральный парк Эрэны столицы империи Морамар – особо охраняемая территория Боевой Башни Багрового Ворона
Вечерело, ярко-пунцовый небесный пахарь завершал свой обычный дневной путь и уже катил, все убыстряясь и убыстряясь, в свои темные, звездные чертоги. Трели певчих птиц смолкали, стояла тишина, все вокруг окутывал дурманящий запах ночных цветов, с последними лучами жаркого кормильца раскрывающих свои светящиеся бутоны. Среди этого природного великолепия, помпезности загородных вилл и чистоты гранитных мостовых, словно соринка в глазу, плелся, шаркая ногами, нищий оборванец.
Странно, конечно, при ближайшем рассмотрении лохмотья старика выглядели невероятно чистыми, и пахло от убогого очень необычно – дорогой ванилью. Да и шел он туда, куда такому, как он, и смотреть-то не следовало, не то что держать путь. Все это вкупе представлялось чем-то ненормальным, противоестественным. Здесь явно было что-то не так, очень не так.
Почему-то в дрожь бросало от одного только вида этой ковыляющей развалины. Почти осязаемо виделось, как вслед за субтильными, костлявыми плечами этого старика по ухоженной элитной улице невидимыми клубами накатывает холодный, кладбищенский морок, сотканный из тоски и безысходности.
Пожалуй, если бы тут в данную минуту находился эмпат или какой другой разумный с развитым восприятием, он бежал бы отсюда без оглядки и раздумий. А уж тот, кто смог бы опознать этого уверенно хромающего парию с мертвецки бледным лицом, глазами замороженной рыбы и синюшными ниточками губ, и вовсе, не задумываясь, воспользовался бы дорогущим портальным свитком, дабы поскорей убраться куда подальше от этого несчастного места.
Перед невероятной красоты коваными ажурными вратами центрального парка клана «Багровые вороны» стояли четыре здоровяка-охранника, неприступные на вид боевые башни. Двухметровые, в блестящих доспехах из голубой стали, при массивных секирах, явно вышедших из мастерских подгорного народа. Весь комплект парадной амуниции стражников смотрелся не только невероятно богато и непоколебимо мощно, но и, как ни странно, функционально.
– Эй, шваль! Что тебе здесь понадобилось? – прогремел один из стражников, шумно лязгнув доспехами, шагнул вперед, предупредительно приподняв боевую секиру.
– А ну давай-ка, да побыстрей, двигай отсюда, грязь убогая, пока в канализацию навсегда не смыли, – с явным пренебрежением басом прогремел еще один из громил, присоединяясь к своему собрату, идеально повторяя движения предыдущего стражника.
Побирушка-нищенка даже не вздрогнул и не прекратил своего дерганого движения. Он лишь по-старчески откашлялся и тоненьким, скрипучим, срывающимся на фальцет голоском ответил грозным стражникам:
– О-о-о, уважаемые, такой, как я, швали здесь ничего не надобно, совсем ничего, кроме жизней ваших. Хотя?
При этом старческом сомнении и гримасе деменции раздался треск, словно парус порвался. Убогого старика-калеку мгновенно укутала плотная пелена тумана и тут же словно взорвалась, разлетаясь в клочья. Вместе с этими рваными обрывками то ли тумана, то ли мглы к стражникам вдруг понеслись тонкие темные спицы…
Со стороны, если посмотреть на происходящее глазами эксперта по магии, представлялось возможным увидеть эталонное исполнение связки из двух заклинаний. Создавалось такое впечатление, что обычное заклинание «Малый полог тишины» и очень редкое «Булавки злого энтомолога» были реализованы буквально мгновенно и, что еще более удивительно, одновременно. А вот и результат работы архимагистра-некроманта. На мостовую подле ворот грохнулись четыре прекрасные алебарды. Мощные же тела стражников теперь смотрелись неестественно, даже как-то невероятно хрупко. Будто и в самом деле их, словно бронированных жуков-переростков, тонкими черными булавками пришпилили к какой-то невидимой стене. Тончайшие черные магические спицы в метр длиной влегкую прошили их насквозь, совершенно игнорируя хваленую сталь, будто ее и вовсе не было. Крови мало, разве что по несколько капель выделилось в месте пробоя. Двигаться или кричать обреченные не могли, только сипеть от натуги, пытаясь дотянуться до рожков, дабы подать сигнал тревоги.
