Тем, кто хранит верность
своим фантазиям, своим мечтам,
своим надеждам.
В темные и светлые дни.
Моим читателям.
«В основе этого универсума – равновесие. Для аномалий в нем нет места. Но что произойдет, если кто-то решит, что лучше обратить весь мир в пепел, чем устранить какой-то изъян? Что, если кто-то влюбится в аномалию?»
Вначале было равновесие.
Свет приходил следом за тьмой.
Вечность встречалась со смертью.
Ava Reed
Schwingen aus Rauch und Gold
(Ashes and Souls)
* * *
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
The original title: Ashes and Souls – Schwingen aus Rauch und Gold
© 2019, Loewe Verlag GmbH, Bindbach
© М. Карманова, перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2020
Мир замер. Он словно на мгновение задержал дыхание, а вместе с ним и каждое существо, которое несло в себе больше вечного, чем конечного. В этом Тариэль был уверен. Он отчетливо ощущал, как равновесие на мгновение сбилось. Он чувствовал появившийся изъян – словно в груди забилось второе сердце. Что-то внезапно изменилось. Что-то, что выходило за границы человеческого, теперь коснулось их самих, хотели они того или нет. Потому что в этом универсуме нарушения равновесия не предусмотрены. У всего должна быть противоположность.
Тариэль вцепился в светлую рубашку у себя на груди. Он стиснул зубы, скользя взглядом по раскинувшемуся внизу городу. По фонарям, мостам и красным крышам. Заходящее солнце окрашивало все оранжевым. Тени танцевали вокруг, холодный ветер обдувал лицо Тариэля. Он ждал, когда боль отступит.
Это изменение отличалось от всех прочих, которые случались за последние столетия. Подобные вещи происходили постоянно – мелкие проблемы или аномалии, отклонения, иногда случайные, иногда возникавшие по велению судьбы. Ошибки, которые разрешаются сами собой, которые даже не заслуживают упоминания или могут быть легко устранены.
Но это… это изменение не просто поколебало равновесие, оно резко, в одно мгновение, нарушило его, начало его смещать и расшатывать.
Тариэль многословно выругался, а затем на несколько секунд закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Он несколько раз глубоко вздохнул. Он не мог поверить, что за целую вечность они не придумали решения получше.
Неожиданно у него вырвался короткий резкий смешок. Тариэль тряхнул головой и поднял подбородок, чувствуя, как боль медленно рассеивается. Под конец осталось лишь тупое, едва ощутимое биение, словно дурное предчувствие, затаившееся в самом дальнем уголке сознания. Оно окончательно исчезнет лишь тогда, когда он найдет проблему и полностью восстановит равновесие.
Это было неоспоримо и могло означать только одно: кто-то вмешался.
Двенадцать лет спустя
Мила нарушила обещание еще задолго до того, как ступила на землю своего родного города. Взволнованная и возбужденная, она вдыхала свежий весенний воздух, с наслаждением ощущая, как руки покрываются гусиной кожей. Она вглядывалась в туман, который растекался между зданий, по улицам, над булыжными мостовыми – вплоть до другой стороны реки. Первые лучи солнца пронизывали город, медленно пробуждая его к жизни и разгоняя тени по углам. Дома и стены словно пришли из стародавних времен. Миле казалось, что каждый камень в этом городе может рассказать историю. Будто в них таится нечто живое, пульсирующее, шепчущее ей о чем-то. Нечто, связующее тьму и свет и готовое открыть Миле многое, что могло в нем скрываться, – тайны, вопросы, ответы. Немногие места в мире могли похвастаться такой атмосферой.
