Глава 1
С ней было скучно – не кинозвезда, не политик, обычная тётка. Может, чуть посимпатичнее какой-нибудь другой тётки её возраста. Из реала. Наши между вариантами: старая и некрасивая или молодая и красивая, обычно предпочитали второе. И всё же кое в чём она была особенной – она выжила. Я собирался это исправить. В конце концов, разве не для того придумали Лайферы?
Пожить чужой жизнью? Чушь собачья! Мы и так каждый день живём не своей, нихрена по-настоящему не выбираем. В лайфере ты можешь отпинать соседа, решившего посверлить в шесть утра, поцеловать девушку, к которой боялся подойти со школы или ограбить банк. Маленький нюанс лишь в том, что это не твой сосед, не твоя девушка, а украденные деньги будешь тратить не ты. Впрочем, большинство игроков перестают ощущать разницу. И в этом их проблема.
Я чувствовал всегда, поэтому такие, как эта женщина, Инга Беллак, в чьей личности я сейчас гостил, были не интересны. Сломать её ничего не стоило – только что она спешила в туалет, а теперь вдумчиво расчёсывала короткие рыжие волосы. Я заставил её. Элементарно, как для профессора – решить школьную задачку.
В её голове вяло ползали мысли, скучные, как она сама: как везти дочь в такой дождь, не забыть завтра про педикюр, купить подарок Розе на свадьбу, непрочитанный имэйл от бывшего мужа… Почему, когда погибли миллионы, выжила она? Не единственная, конечно, но всё же. Не основатель благотворительного фонда или учёный, а эта вот…
Её квартирка напоминала мою – не ту, что в вирте, реальную. А ведь правда, я и не подумал, что жил примерно в то же время, что Инга. В такой же клетушке на два койкоместа на двестикаком-нибудь этаже, из окна которого ночные улицы кажутся люминесцирующей проволокой. Только голографические обои открывали не бесконечность космоса, как у меня, а весенний китайский парк с каменными дорожками, кукольными мостиками и такими же маленькими игрушечными деревцами. Тогда я тоже считал, что дешёвая иллюзия может компенсировать нечеловеческую тесноту.
Под моим чутким руководством Инга выбрала вишнёвое платье с таким узким подолом, что каждый нормальный шаг придётся сокращать вдвое, туфли на шпильках. Короче, чертовски неудобный прикид, если собираешься выбраться в ливень и шквальный ветер. Я велел ей не тревожиться об этом. И она снова послушалась, оглянулась на дверку в душевую, откуда доносился шум воды. Дочь? Я позволил дождаться, а не ломиться и выволакивать девчонку, тем более кто знает, сколько ей лет: семь или семнадцать? Двенадцать – подсказала память Инги.
Женщина вдруг резко крутнулась, уставилась на включённую инфопанель. Оттуда фоном вещали новости почти столетней давности, и я не прислушивался. Но теперь во весь экран выросло лицо мужчины. Крупный план, так, что видно ноздреватую кожу и лопнувшие капилляры на белках глаз. Трёхмерный портрет вращался, демонстрируя то мощный нос, густые суровые брови и тонкие губы, то чёрный кучерявый затылок. Инга отвела взгляд. Я вернул. Вид на инфопанели сменился, теперь камера откуда-то сверху показывала человека в оранжевой робе. Закадровый голос диктора сообщил:
– Сегодня известного террориста, Александра Вебера, перевозят в “Лагерь 101”, где он будет…
Не таким уж и известным он был – имя хоть и смутно знакомое, но кто он такой, я не помнил. А вот Инга нервничала. Послала с импланта сигнал увеличить громкость, но я отменил. Отключил инфопанель, и та посмотрела на Ингу – на меня в ней? – тёмным экраном. Не дать досмотреть новости – мелочь. Или нет? Никогда не знаешь, что на самом деле станет спусковым крючком, камнем на дороге. Отмена авиарейса или вовремя вырубленная инфопанель. Я тоже не знал, и собирался менять все пути и выборы Инги. Она вяло воспротивилась, но сразу сдалась. Из душевой вышла нескладная, слишком высокая для своего возраста девочка с тёмными длинными волосами, удивлённо взглянула на разодетую мать.
