Изучение региональной культуры отвечает потребности анализа одной из ключевых проблем современности: необходимости осмыслить исторически сложившееся единство национальной культуры, осознать ее как сложную систему, специфическое единство многообразия, включающее в себя неповторимый облик каждого из составляющих его элементов.
История уральской культуры – яркий пример становления и развития региональной культуры. Являясь составной частью культуры России, она, вместе с тем, представляет собой относительно самостоятельное явление, обладающее собственными закономерностями и логикой развития. В этом выражается одна из специфических особенностей исторического пути российской культуры.
Культурное пространство России, с точки зрения ее топологии, в сопряженности с существующими географическими представлениями и образами, стремится предстать не в виде суммы разрозненных культурных феноменов, но как система взаимосвязанных, закономерным образом взаимообусловленных элементов.
Роль и статус регионов в истории и современной России представляется необходимым рассмотреть в контексте региональной стратификации культурного пространства страны. Выделение регионов в качестве структурообразующих элементов внутрироссийского культурного пространства имеет особый смысл еще и потому, что в силу российской специфики многие из регионов могут рассматриваться как отчетливо очерченные (хотя и внутренне неоднородные), относительно самостоятельные культурные пространства.
Внутрироссийское культурное пространство может быть рассмотрено как феномен, образованный взаимодействием регионов в качестве культурных реальностей, а место каждого из «региональных» пространств может быть определено через его отношение к другим культурным пространствам. Их взаимные диспозиции, отношения со столицей могут быть рассмотрены как элементы, образующие структуру культурного пространства страны в целом.
Историческое развитие России с конца XVI в. было тесно связано с расширением страны на восток: за полвека русские землепроходцы прошли от Уральского хребта до Тихого океана свыше семи тысяч километров – территорию, примерно равную по площади европейскому континенту. Тем не менее, даже в 1721 г., после того, как вся страна вплоть до Тихого океана стала официально именоваться Российской империей, ее продолжали воспринимать как состоящую из двух частей – Европейской России и Сибири.
То, что собой представляло внутрироссийское пространство в XVIII–XIX вв., и то, как оно воспринимается сегодня, имеет существенные различия. Важно понять, что центральное ядро будущей империи успело сложиться в политическом, этническом, культурном отношении прежде, чем вслед за походом Ермака и присоединением «Сибирской землицы», оно начало стремительно разрастаться. С точки зрения истории формирования, структуру внутрироссийского пространства можно схематично представить в виде исторически сложившегося ядра – Центральной России – с присоединенной к нему огромной территорией.
Следы этой двойственности легко обнаруживаются даже в современном историческом сознании. Скажем, события конца XVI–начала XVII вв. (смерть Ивана Грозного, династический кризис, Смутное время, когда под угрозой оказалось существование русского государства) и присоединение Сибири – настолько значительны для судеб страны, что они кажутся составляющими содержание разных этапов отечественной истории. На деле же они совершались почти одновременно.
С другой стороны, процесс колонизации обычно рассматривается с точки зрения расширения границ государства и распространения русской культуры. Недостаточно понятым остается социокультурный смысл «прирастания России Сибирью».
