— Давай свои сумки,
путешественница.
Максим возник в проходе,
едва проводница спустила ступеньки. Я покраснела. Внутри все рвалось к нему,
так как после месяца разлуки я очень соскучилась. Хотелось… Много всего
хотелось. Я снова покраснела.
— В институт?
Снова кивнула. Мы,
наверное, со стороны напоминали парочку старых супругов. Да вот только проблемы
были не такие уж соответствующие случаю. Скорее как у молодых студентов, что
никак не могут притереться.
Выпускной прошел, мой
первый курс тоже подошел к концу. В тот вечер мои планы не осуществились, их
попросту некому было претворять в жизнь. Я понимала. Правда.
Но зато наутро… Наутро
Максим оклемался и уж тогда-то на полную припомнил мне мой откровенный образ.
Так я стала женщиной. Это больно, стеснительно, но потом я была зацелована во
всех местах, а его горящие восхищением глаза сгладили неприятные ощущения.
Вечером, за сутки до моего
отъезда, я оказалась в сказке. Сказке из ужина в ресторане, лепестков роз и
свечей, расставленных по его квартире… Я могла бы поклясться, что видела Лешку,
что перед нашим возвращением улепетывал из подъезда.
Я даже забыла про
институт, что довольно сложно само по себе. Особенно когда надо решить кучу
вопросов, забрать отпускное, обсудить вопрос с переселением в новую комнату.
Кстати о последнем…
— Я ищу квартиру нам
поближе, чтобы тебе до института было недалеко, да и мне до работы. Хочешь,
буду предложения и впечатления скидывать? А еще давай сладим билеты, и ты на
пару дней задержишься? Вместе выберем?
Я тогда удивленно задрала
голову. Нет, я понимала, что новый уровень отношений, он как бы… Ну, новый. Но
жить вдвоем я пока не хотела. Поэтому сдуру ляпнула, не подумав:
— Я, если уеду из
общежития, меня потом обратно не пустят.
Это была наша первая
ссора. И сейчас, глядя, как он спокойно несет мои сумки, не говоря ни слова, я
искусала все губы. Максим тогда жутко разозлился. Спросил, как долго я
собираюсь с ним встречаться, если уже уверена, что потом в общагу надо будет
возвращаться.
А еще как бы между прочим
уточнил:
— Вот сколько у вас на
отчисление сейчас стоит за сессию?
— При чем здесь это? Двое!
Он смотрел на меня
спокойно, но я ощущала, как он злится. Я не хотела высказывать недоверие, но
боялась. Боялась, учитывая его послужной список. Как бы со мной ни было
серьезно, что бы он ни говорил – я не имела права на такой риск. Я не потяну
квартиру в случае чего.
— Притом, Маша. Ты вернешься,
а их может не быть. Ты вернешься, а одного точно отчислят. Как думаешь, каждый
из них знал, чем дело кончится?
— Они сдадут!
У меня сердце колотилось
как бешеное. Ни Сема, ни Антон не заслужили отчисления. И при чем здесь наши
отношения? Максим словно читал мои мысли, ответил:
— Время покажет. Мы так
приехали из отпуска и из пятерых не досчитались трех. В том числе одного
отличника. Живи сейчас, Маша, и я тебе обещаю, что если так случится, что мы
перестанем быть вместе, – его аж перекорежило на этой фразе, – то я решу вопрос
с твоей общагой.
Я тогда кивнула, но уйти к
нему в новую, чистую двушку не решилась. Замяла этот вопрос, и вот сейчас он
встал снова. Незримо без озвучивания вслух. Но напряжение читалось в воздухе. И
вот сейчас, спустя месяц, новый вопрос по старой теме:
— Как ваши несдавшие?
Он приобнял меня, запуская
приятное томление по телу. Я так поняла, измором брать будет. Поэтому и молчит.
Любил Максим не просить, а решать вопрос мягким давлением.
Когда ты сама себя
чувствовала не в своей тарелке, пока не согласишься с ним. Тем не менее я
ответила на вопрос:
— Василек сдал, а от Семы
никаких новостей. Ребята пытались дозвониться, но он как сквозь землю
провалился. Начальники курса из принципа молчат.
