С годами некоторые девушки из аппетитной булочки превращаются в пухлый батон.
Я отошла от зеркала. Не стоит себя обманывать, я никогда, даже в детстве, не походила на маленькую плюшку с маком, зато сейчас госпожа Сергеева – большой торт.
Горестно вздыхая, я распахнула шкаф. На дворе октябрь, зарядил нудный дождь, пора достать куртку потеплее и примерить ее. Девушка-торт не всегда может влезть в вещь, которую купила год назад.
– Танюша, – закричала из коридора Ирина Леонидовна, – твой рабочий телефон мигает, на него эсэмэски сыплются.
Дверь в спальню приоткрылась, в комнату всунулась рука с мобильным.
Я засмеялась:
– Рина, входи!
– На работу собираешься? – спросила свекровь, появляясь в спальне. – Я закрою все ваши двери снаружи на задвижки и кабинет Вани тоже.
– Яна приедет? – догадалась я.
Рина закатила глаза.
– Да! Предстоит суровый денек. Главное, не извлекать заранее из кладовки стол. Альберт Кузьмич мигом сообразит, что готовится, и занычится так, что искать его придется целый день.
– У кота есть стандартные места, где он надеется укрыться от Яны, – усмехнулась я, – под креслом, в холле, в библиотеке на первом этаже.
– Да уж, – вздохнула Ирина Леонидовна, – когда мне удалось купить апартаменты под нашей квартирой, я очень радовалась. У меня прибавились помещения для хозяйственных нужд, мы получили вторую гостиную, еще одну столовую, а спальни оставили на прежнем месте.
– Шикарно устроились, – согласилась я.
– Да, просто суперски, – сказала Рина, – но есть засада, Альберт Кузьмич, Мози и Роки, поняв, что сейчас появится Яна, нычатся так, что их не найти. Миновали времена, когда кот ложился на стул в столовой, прятался под скатертью или залезал за кресло в библиотеке. А бульдожки неслись в мою спальню, запихивали головы под кровать, правда, их было удобно схватить за торчащие наружу задние лапы и вытащить.
Раздался звонок телефона.
– Яна! – подпрыгнула Ирина Леонидовна и убежала с воплем: – Надя, Надя, лови их, хватай!
Послышался топот, сопение, в спальню влетели собаки. Я, хихикая, вынула из шкафа джинсы.
В нашем доме живут два французских бульдога – Мози и Роки. Говорят, что собаки похожи на хозяев. И это правда, я определенно родня псам, у которых нет талии, за что они дома получили прозвище «кабачки». Таня-батон и псы-кабачки прекрасно ладят. Иногда, когда мой муж Иван Никифорович отправляется в командировку, мне приходит в голову не самая удачная мысль: купить на углу в кафе пару пирожных и тайком слопать их в кровати, читая новый детектив Смоляковой. Половину неразумного желания я осуществляю легко, прячу пакет в сумку, открываю дверь в квартиру и вижу бульдожек, они сидят у порога с самыми счастливыми улыбками на мордах. Я иду в комнату, собаки спешат за мной, обнюхивают сумку и скулят. А когда я прошмыгиваю в спальню, закрываю плотно дверь, приняв душ, устраиваюсь в кровати и начинаю разворачивать свою тайную еду… Вот тут начинается цирк в огнях! Бульдожки бьются в запертую дверь, рыдают, они отчаянно хотят получить свою часть лакомства.
Раз в несколько месяцев в семье возникает конфликтная ситуация. Уж не знаю, каким образом вся стая узнает, что ее парикмахер вошла в подъезд. Яна еще не позвонила в дверь, а из коридора уже слышатся бодрый топот и сопение. Это кабачки рысят в нашу с мужем спальню, у них есть одно место для того, чтобы спрятать свои головы. У Мози и Роки нет полета фантазии, похоже, они не понимают, что у них есть ноги. А вот Альберт Кузьмич испаряется бесшумно, исчезает аки тать в ночи, и после того, как наша квартира стала двухэтажной, он постоянно меняет дислокацию. Мы в конце концов сообразили, что животные чуют Яну издалека. И теперь она оповещает нас, въезжая во двор. Но наша стая состоит из экстрасенсов. Вот сейчас через секунду после того, как ожил домашний телефон, я услышала традиционный топот, сопровождающее его сопение, и бульдожки очутились в спальне. На что угодно готова спорить: Альберт Кузьмич тоже уже исчез с радаров.
