Глава 1
Память, словно чердак.
Чего там только нет: осколки дружбы,
обломки счастья, а в самом углу – кусочек правды,
завёрнутый в обман
Кажется, это с ним уже происходило…
Он вновь стоял на мосту. И туман тоже был. И крепкое плечо Влада за спиной.
– «Сейчас из тумана появится Алабор», – вспомнил он, и это тут же произошло, словно по мановению руки: молодой Алабор, улыбаясь, шёл навстречу…
– «А потом и змеи»! – произнёс парень (или это ему только показалось), но змеи и в самом деле появились… И стали сжимать кольцо вокруг.
– «Прими! Прими! Прими»! – чирикала маленькая птичка с лицом Дарины, – «Оно уже в тебе! Вы неразделимы! Они неправильно тебя лечат – хотят отнять, а нужно принять! Это уже часть тебя! Прими! Прими»!
Максим пытался отмахнуться от назойливой птахи, но это оказалось непросто…
Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь занавешенное окно просторной чистой палаты, вдоль стен которой, выкрашенных в светлые тона, размещалось несколько шкафов, содержащих сборы трав и склянки с микстурами.
На широкой кровати спал единственный пациент. На его обнажённых плечах, руках и груди виднелись многочисленные зеленовато-бурые шрамы и подживающие порезы. Черноволосый смуглокожий юноша выглядел осунувшимся, скулы заострились, а бледные губы потрескались. Под глазами пролегли тёмные круги. Несмотря на изнурённый болезненный вид дышал он ровно и размеренно, погружённый в глубокий исцеляющий сон. Тонкий лучик тёплой ладошкой прошёлся по бледной щеке, заставив больного вздрогнуть и попытаться открыть глаза. Едва сдержав рвущийся из груди стон, пациент медленно пошевелил пальцем, и прикусив губу, понял, что тело его почти не слушается, а в голове мелькали разноцветные вспышки из лиц и непонятных слов, которые совершенно не проясняли положение.
Больной приоткрыл глаза, стараясь не показывать вида, что уже не спит, хотя бы до тех пор, пока не поймёт самого главного: кто он и где находится.
Две девочки лет пятнадцати в светлых простых платьицах сидели у стола в левом углу комнаты, растирая в порошок заготовленные сухие травы, и непринуждённо болтали, изредка хихикая. Та, что постарше, была голубоглазой розовощёкой круглолицей блондинкой с парой тугих кос, тяжело спадающих на спину. Вторая выглядела длинноногой и худощавой, с короткими тёмными волосами и желтовато-карими глазами под густыми, будто выведенными, бровями. Искоса поглядывая на подружку, она весело её подначивала:
– Эй, Варька! Опять у нашего красавчика зависаешь?
Голос был незнакомый, резкий, девичий. Он резанул слух, причиняя пациенту боль. Зато видение пропало, погрузив парня в темноту. Он пытался открыть глаза, но… Кажется, тело ему не подчинялась. В голове бухали отбойные молотки, будто какой-то умник, решил пристроить к его мозгу филиал.
– Милалика просила не оставлять его надолго одного, – раздался справа приятный приглушённый голосок, тоже абсолютно незнакомый.
– А ты и рада стараться! Ещё бы, это тебе не за мелкими из Чертога Аиста ухаживать!
Громкоголосая звонко рассмеялась, вновь заставив Максима поморщиться от боли.
– А чего я там не видела, – хмыкнула та, которую назвали «Варькой», – Вправлять выбитые пальцы и челюсти я ещё в пять лет у деда научилась, а тут такой редкий случай представился: узнать, как яд Великого Змея борется с кровью Первых! Это же чудо какое-то!
– «Значит, яд Змея… Ну да! Это же была битва»! – пронеслось в голове больного.
Воспоминания стали всплывать одно за другим, тёплыми волнами возвращая прошлое.
Он карабкался по длинному скользкому телу Змея, втыкая в расщелины между чешуйками острый клинок… Пахло гарью и озоном от разряженного предгрозового воздуха. Раны на теле разъедала зеленоватая, дурно пахнущая слизь, выступающая из-под пластин. И отверстие… «меж двух зачарованных глаз».
