Лучше хороший человек, ругающийся матом, чем тихая, воспитанная сволочь.
Фаина Раневская,
русская актриса
(1896—1984)
Учился со мной на истфаке в далёком 1984 году замминистра образования братской Анголы Педро Нсинги. Было мужику 37 лет. Наука, особенно на русском, давалась ему нелегко! Тогда было принято селить в общаге иностранных студентов вместе с советскими. Именовалось это действо интернациональным расселением. И камрад Нсинги был моим соседом по комнате. Мы помогали братской Анголе не только оружием, но и подтягивали товарищей по учёбе и русскому языку.
Ну и вот! Вторая сессия, летняя, важнейший предмет. История КПСС. Толстенный учебник. Все в запаре, как обычно, не успеваем, а тут камрад Нсинги ходит и пристаёт ко всем с вопросами, вернее, с одним. И волнует его, надо сказать, наиважнейший для всего прогрессивного человечества вопрос: «Значение Великой Октябрьской социалистической революции»! Он подходил с ним, и очередная жертва Нсинги начинала ему подробно, как учили, разъяснять всю глубину и эпохальность события. Но Педро не мог понять все эти длинные объяснения. И после двух суток мучений, когда он окончательно всех достал, Педро попросил ёмко, чётко и ясно охарактеризовать значение Великой Октябрьской Социалистической Революции одним словом, чтобы он понял. Как вы понимаете, дорогие читатели, при всём богатстве русского языка охарактеризовать всю суть такого события одним словом весьма сложно. Но, как оказалось, можно! Один из моих армейских товарищей, вконец уставший от приставаний любознательного ангольца, выпалил:
– Ну если одним словом, то значение было О… ИТЕЛЬНЫМ!
Довольный Педро ушёл, аккуратно записав, как ему казалось, научный термин в свою тетрадочку.
Дальше рассказываю со слов очевидцев. На экзамен будущий министр образования Анголы пришёл в костюме, белой рубашке и галстуке. Экзамен принимал завкафедрой истории КПСС, профессор Иван Иванович Алексеенко. Наш Педро смело взял билет и расплылся в счастливой улыбке. Первым вопросом в билете значилось: «Значение Великой Октябрьской социалистической революции». Алексеенко посмотрел на камрада поверх оправы своих золотых очков:
– Отличный вопрос, молодой человек. Готовьтесь!
Но Нсинги бодро отрапортовал, что готов отвечать без подготовки. Счастливый профессор жестом приглашает его садиться и готовится слушать, как повлияла НАША революция на ангольских товарищей. И вот тут наш Педро выдаёт всё значение в одном слове. Ошарашенный профессор переспрашивает. И опять слышит чёткий, оглушительный и исчерпывающий ответ! Надо сказать, что Педро произносил русское это слово с уверенностью и придыханием, слегка, по-португальски, смягчая согласные. На дворе стоял 1984 год, поэтому профессор Алексеенко совершенно чётко определил, что это наглая диверсия американского империализма в идеологической сфере, с чем и побежал к Петру Яковлевичу Угриновичу – нашему декану. Началось расследование, которое грозило всем действующим лицам исключением из комсомола и автоматически из университета, так как истфак, сами понимаете, готовил бойцов идеологического фронта.
