Лепота

© ГУ «Издатель», 2010

© Макеев В. С., 2010

© Волгоградская областная организация общественной организации «союз писателей России», 2010

В Русский земледельческий календарь я заглядываю довольно часто и с большим удовольствием: завлекательное чтение, счастливое уточнение уже хорошо известного, вложенного в душу опытом крестьянской жизни, народной мудростью, самой природой. Чуть ли не каждый день в году у нас назван, поэтически обозначен, объявлен праздником бесхитростного бытия. На русской земле мудрено, ей-богу, не стать поэтом!

Не помню, не ощущаю, когда и каким макаром во мне возникло это неистребимое и даже слезное тяготение к природе, к непорушимой ее естественности и самоспасительной силе обновления, какие бы плоды человеческой деятельности ни стремились извести ее под корень. Взять хотя бы запущенный родовой наш сад с разросшейся непомерно калиной, которую я бережно обкашивал своей еще непослушною косою, а дед мой Алексей недовольно бурчал: «Руби ее, внучок, она, как лебеда, повсюду лезет и лезет!», а мне было жалко калину, и я потаясь оставлял ее вживе.

Вот лопухи возле тернов, широкополые и толстозадые, рубил сплеча, ибо даже всеядные козы брезговали ими в садовом сене, и забрасывал их в те же колючие терны. Потому и разрастались они там такими зарослями, что хуторские парни с молодицами частенько почивали на них в полюбовном согласии.

В школу – в трех-четырех верстах от родного хутора, по весне и осени я ходил в одиночку через клейменовский лес по заросшей тропе – сначала зеленой, потом оранжево-чернильной. И меня через каждый куст окликали пичуги, трещали сороки, гукал припозднившийся витютень или, сдуру ума, заговаривал грудь соловей.

Все это было, было, а куда делось – неведомо!

И все же как-то сложилось нечаянно в детски восторженные стихи. Меня пригрели и ободрили многоопытные областные поэты, я честно пытался сочинять нечто социальное и нужноминутное, что в 60-е и позже поощрялось официальной литературой, но ничего значительного из этого не вышло, хотя и ничего практически не стряслось худого для моей поэтической судьбы. Комсомольским поэтом-бодрячком я не стал, слава богу, к Москве не приладился. Вернулся на родные берега, и во мне опять запели пичуги.

С какого, скажите, перепугу душу поэта (а я скромно себя таковым признаю) должны интересовать компьютерные виртуальности или рушащиеся ГЭСы на великих реках, коль мне достаточно и моей маленькой речушки-невелички Паники и старого пригрубка в крестьянской избе? О да, я консерватор и неумеха, но думаю, что нас, плачущих над загубленным родником с живой водой, Господь простит за житейские слабости скорее, чем высокоумных и вседенежных созидателей сомнительных ценностей, рушащих при этом великую лепоту Его земных творений.

Вот, оказывается, не в трех словах, но не так уж и громогласно я объяснил замысел моей незамысловатой книжки, собранной из погодных стихов многолетнего сочинительства. Кто согласится со мной – рад буду, кому невмоготу станет – не огорчусь. По сути – мы все дети одной природы, чьи светлые празднества идут бесконечной чередой и, надеюсь, не поредеют нам на радость.

Василий Макеев