Лествица
«Лествица» преподобного Иоанна на протяжении веков была и остается одним из самых известных и читаемых аскетических творений во всем христианском мире. Современному русскому читателю она знакома главным образом по переводу, подготовленному в Оптиной пустыни в 1850-е годы под руководством преподобного Макария. Этот перевод и переиздается в настоящей книге.
«Лествица» – одно из самых известных в Православной Церкви аскетических руководств по борьбе со страстями и стяжанию добродетелей. Книга была составлена в VII веке игуменом Синайского монастыря преподобным Иоанном. Причиной ее написания явились настойчивые просьбы другого подвижника – святого Иоанна, игумена Раифского монастыря – составить «истинное руководство для последующих неуклонно, и как бы лествицу утверждену, которая желающих возводит до Небесных врат».
«Лествица» – это средоточие духовного опыта великого святого, полезного каждому христианину. «Я не постился чрезмерно, – говорит преподобный о себе, – и не предавался усиленному ночному бдению, не лежал на земле, – но смирялся… и Господь скоро спас меня». Этот Царский путь подробно описывается преподобным Иоанном Лествичником в его знаменитом руководстве ко Спасению.
| Жанры: | Религиозные тексты, Христианство, Православие |
| Цикл: | Не является частью цикла |
| Год публикации: | 2014 |
Читать онлайн Лествица
Преподобный Иоанн Лествичник, игумен Синайской горы. Современная греческая икона
Иллюстрация из рукописи 1647 г.
Предисловие книги сей, именуемой «Скрижали духовные»
Всем, поспешающим написать имена свои в книге жизни на небесах, настоящая книга показывает превосходнейший путь. Шествуя сим путем, увидим, что она непогрешительно руководит последующих ее указаниям, сохраняет их неуязвленными от всякого претыкания и представляет нам лествицу утвержденную, возводящую от земного во Святая Святых, на вершине которой утверждается Бог любви. Сию, думаю, лествицу видел и Иаков, запинатель[1] страстей, когда покоился на подвижническом ложе[2]. Но взойдем, умоляю вас, с усердием и верой на сей умственный и небошественный восход, начало которого – отречение от земного, а конец – Бог любви.
Преподобный отец премудро рассудил, устроивши для нас восхождение, равночисленное возрасту Господнему по плоти; ибо в образ тридцати лет Господнего совершеннолетия гадательно[3] изобразил лествицу, состоящую из тридцати степеней духовного совершенства, по которой, достигши полноты возраста Господня, мы явимся поистине праведными и непреклонными к падению. А кто не достиг сей меры возраста, тот еще младенец и по точному свидетельству сердца окажется несовершенным. Мы признали за нужное прежде всего поместить в этой книге житие преподобного премудрого отца, чтобы читатели, взирая на его подвиги, удобнее поверили его учению.
Краткое описание жития аввы Иоанна, игумена святой горы Синайской, прозванного схоластиком[4], поистине святого отца, составленное монахом Раифским Даниилом, мужем честным и добродетельным
Не могу сказать с достоверной точностью, в каком достопамятном граде родился и воспитывался сей великий муж до исшествия своего на подвиг брани, а какой град ныне покоит и нетленной пищей питает сего дивного, это мне известно. Он пребывает ныне в том граде, о котором говорит велегласный Павел, взывая: Наше житие на небесех есть (Флп. 3, 20). Невещественным чувством насыщается он блага, которым невозможно насытиться, и наслаждается невидимой добротой, духовно утешается духовным[5], получив воздаяния, достойные подвигов, и почесть за труды, нетрудно понесенные[6], – тамошнее наследие, и навсегда соединившись с теми, которых нога ста на правоте (Пс. 25, 12). Но как сей вещественный достиг невещественных сил и совокупился с ними, это я постараюсь изъяснить по возможности.
Будучи шестнадцати лет телесным возрастом, совершенством же разума тысящелетен, сей блаженный принес себя самого как некую чистую и самопроизвольную жертву Великому Архиерею[7] и телом восшел на Синайскую, а душой на небесную гору. С тем, думаю, намерением, чтобы от видимого сего места иметь пользу и лучшее наставление к достижению невидимого. Итак, отсекши бесчестную дерзость отшельничеством, сею обладательницею наших мысленных отроковиц[8], восприняв же благолепное смиренномудрие, он при самом вступлении в подвиг весьма благоразумно отогнал от себя обольстительное самоугодие и самоверие, ибо преклонил свою выю и вверил себя искуснейшему учителю, чтобы при благонадежном его руководстве непогрешительно переплывать бурное море страстей. Умертвив себя таким образом, он имел в себе душу как бы без разума и без воли, совершенно свободную и от естественного свойства, а еще удивительнее то, что, обладая внешней мудростью, он обучался небесной простоте. Дело преславное! Ибо кичливость философии не совмещается со смирением. Потом, по прошествии девятнадцати лет, предпослав к Небесному Царю своего учителя как молитвенника и заступника[9], и сам он исходит на поприще безмолвия, нося сильные на разорение твердынь оружия (2 Кор. 10, 4) – молитвы великого (своего отца). И, избрав место, удобное к подвигам уединения, в пяти стадиях
