1. Парад в Эренранге
Хайнский архив. Копия отчета № 01-01101-934-2-Гетен.
Стабилю планеты Оллюль от Дженли Аи, первого Мобиля на планете Гетен/Зима, Хайнский цикл 93, экуменический год 1490-97.
Средство связи: ансибль.
Мой отчет будет носить повествовательный характер, форму легенды, ибо еще в детстве, на родной планете, я постиг, что суть всякого воображения – правда. Любой, самый достоверный факт может быть воспринят как с восторгом, так и с недоверием – в зависимости от того, как его преподнести: факты в этом смысле подобны жемчужинам, что встречаются в земных морях, – на одних женщинах они оживают и блестят ярче, на других тускнеют и умирают. Только факты, пожалуй, не столь материальны и совершенны с точки зрения формы. Однако и те и другие весьма восприимчивы к внешним воздействиям.
Я не единственный участник этой истории и не единственный ее автор. Честно говоря, я вообще не знаю, кто тут главный герой и кто рассказчик. Судите сами. Только все это – единое целое, даже когда факты порой начинают противоречить друг другу, а повествование распадается на различные версии. Вы вольны выбрать ту, которая вам больше по вкусу, но знайте: все изложенное здесь – чистая правда, и все толкования, в сущности, сводятся к одному и тому же.
История эта началась в государстве Кархайд планеты Зима на 44-й день экуменического года. По здешнему календарю приведенная дата расшифровывается следующим образом: Одархад Тува, или 22-й день третьего месяца весны Года Первого. Текущий год здесь – это всегда Год Первый. Лишь датировка предшествующих и последующих лет позволяет выделить каждый новый год из всех прочих: отсчет как бы ведется от некоего перманентного «сейчас».
Итак, в Эренранге, столице государства Кархайд, наступала весна, а мне грозила смертельная опасность, о которой я и не подозревал.
Я был в числе участников парада. Шел сразу за оркестром королевских госсиворов и непосредственно перед королем. Лил дождь.
Набухшие влагой тучи над темными башнями; потоки воды, низвергающиеся с небес в глубокие щели улиц; темный, исхлестанный непогодой каменный город – и сквозь него медленно тянется тонкая золотая нить праздничного шествия. Первыми идут зажиточные люди – купцы, ремесленники, – подлинные хозяева города Эренранга. Ряд за рядом, в ярких красивых одеждах проходят они сквозь завесу дождя, с изяществом рыб, скользящих в глубинах морских. У них умные, спокойные лица. Идут не в ногу – это ведь не военный парад; в здешних парадах нет даже намека на солдафонство.
Далее следуют князья, мэры городов и родовитые представители – по одному, по пять, по сорок пять, а то и по четыре сотни – от каждого домена или княжества. Пестрая людская река струится под звуки горнов, костяных свистулек и старинных деревянных рожков; с их резкими звуками смешиваются нудноватые, но чистые переливы электрофлейт. Флаги различных княжеств сплетаются на ветру в гигантские разноцветные косы, которые цепляются за желтые ограничительные флажки. У каждой группы представителей своя мелодия, все это воспринимается как какофония, чудовищное эхо которой гремит в глубоких провалах улиц.
Идут жонглеры с блестящими золотыми шарами; с особой подкруткой подбрасывают они шары – снопы золотистых искр взлетают над толпой, – снова ловят и снова бросают вверх. Золотые шары будто вобрали в себя дневной свет; кажется, что они стеклянные и сквозь них просвечивает солнце.
За жонглерами следуют человек сорок в желтом, которые играют на госсиворах. Госсивор – а на нем полагается играть только в присутствии короля – издает довольно странные печальные звуки, напоминающие мычание. Когда все сорок человек играют одновременно, от этого рева можно сойти с ума. По-моему, от него даже могут обрушиться башни Эренранга. В ответ на столь чудовищную музыку тучи, влекомые ветром, яростно плюются в музыкантов холодным дождем. Если эта музыка считается королевской, то неудивительно, почему все короли Кархайда сумасшедшие.
