В 1995 г. социологи из Института Гэллапа обнаружили: 39 % американцев считают, что «федеральное правительство стало таким большим и могущественным, что представляет собой непосредственную угрозу правам и свободам простых граждан». Социологи не поверили своим глазам и сделали еще одну попытку, убрав слово «непосредственную». С этим утверждением согласились 52 % американцев. В том же году газета «USA Today» поместила на первой полосе материал об американцах, родившихся после бума рождаемости первых послевоенных десятилетий, где говорилось, что «многие из 41-миллионного поколения X…[1] склоняются к старой философии, которая вдруг стала казаться новой, – либертарианству». С этой оценкой, также в репортаже на первой полосе, соглашается «Wall Street Journal»: «Значительная часть настоятельных претензий, предъявляемых сегодня [избирателями], не являются традиционно республиканскими или даже консервативными. Они либертарианские… Создается впечатление, что, испытывая постоянно растущее презрение к правительству, все больше и больше американцев склоняются – зачастую сами не осознавая того – к философии либертарианства».
В 1995 г. Дэвид Броудер писал в газете «Washington Post» о множестве американцев, заявляющих, что они приветствовали бы появление третьей партии: «Отличительная черта этих потенциальных независимых избирателей – помимо их разочарования вашингтонскими политиками обеих партий – их либертарианская закваска. Они скептически смотрят на демократов, поскольку отождествляют их с большим правительством. Они подозрительно относятся к республиканцам по причине растущего влияния внутри республиканской партии религиозных правых».
Откуда взялся этот внезапный интерес средств массовой информации к либертарианству?
Как заметила «USA Today», либертарианство ставит под вопрос общепринятую точку зрения и отвергает устаревшие идеи этатистов, поэтому очень привлекательно для молодых. Что касается меня самого, то когда, учась в колледже, я впервые открыл для себя идеи либертарианства, мне казалось очевидным, что большинство либертарианцев должны быть молодыми (причем я смутно догадывался, что либертарианские книги, которые я читал, написаны пожилыми людьми). Кто, как не молодой человек, мог разделять столь бескомпромиссное видение личной свободы? Отправившись на свое первое либертарианское мероприятие вне колледжа, я был несколько удивлен, что первому человеку, с которым я столкнулся, было около сорока, а в то время мне это казалось достаточно почтенным возрастом. Прибывшая следом молодая женщина под тридцать больше соответствовала моему представлению о тех, кого я ожидал встретить. Однако ее первым вопросом было: «Вы не видели моих родителей?» Вскоре я узнал, что ее родители, которым шел шестой десяток, были ведущими либертарианскими активистами в штате, и навсегда распрощался со своими ошибочными представлениями о том, какими должны быть люди, становящиеся либертарианцами. Я обнаружил, что родители этой молодой женщины и миллионы американцев, которые сегодня разделяют либертарианские убеждения, являют собой воплощение давней американской традиции личной свободы и оппозиции принуждающему государству.
Либертарианство – это убеждение, что каждый человек имеет право жить так, как хочет, если уважает равные права других. Либертарианцы защищают права каждого человека на жизнь, свободу и собственность – права, которыми люди обладают изначально, вне зависимости от существования государства.
