Был ли у меня шанс не вляпаться в то дело? Ни малейшего. И это не попытка оправдать содеянное, прикрывая малодушие. Мол, невозможно было поступить иначе, коварная судьба поставила перед безальтернативным выбором. Иногда человек помимо воли все же оказывается участником жутких событий. Нет у него никакого выбора, а есть только желание выжить. Вроде зеваки, который с интересом наблюдает за медленно ползущей по горному склону лавиной и упускает роковой момент, когда сокрушающий шквал несется уже на него. Я среди прочих людей, раскиданных по всей стране и не подозревавших о существовании друг друга, внезапно оказался таким зевакой. Каждый жил привычным укладом и наивно планировал ближайшее будущее, не догадываясь, что уже выбран жертвой. Никто из нас не почувствовал затылком хищный взгляд и не оглянулся. Ни один не уловил смердящий запашок разложения и не насторожился. А я так и вовсе не заметил, как на моем горле сомкнулась чешуйчатая лапа и начала медленно вонзать окровавленные когти. Когда же мы почувствовали, уловили и заметили – было непоправимо поздно.
Случилось это в первых числах отвратительно жаркого апреля, дневными температурами напоминавшего июнь. Мне поступило долгожданное предложение о работе, ставшее глотком свежего воздуха в затхлости безденежья, в котором я прозябал несколько месяцев. Ответив согласием, я тут же получил второе сообщение со ссылкой на облачное хранилище в сети и задаток.
Обычно хранилище содержало гигабайты информации, на скачивание которой уходило порой несколько часов скоростного интернета, а на предварительное изучение – несколько дней. В тот раз в облаке оказался единственный текстовой файл с телефонным номером, именем его владельца и условной фразой «В годовом отчете за декабрь у вас вкралась ошибка». Это было плохо. Мне явно пытались всучить дело, от которого отказались другие частные детективы. И как новобранцу предлагали работать по старинке, начиная с выслушивания сопливо-слезливой истории клиента и заканчивая сбором улик. Я давно работал иначе, занимаясь аналитикой и системным анализом. Моими клиентами в основном были следователи с погонами на плечах, которых бросали в омут расследования очередного резонансного преступления и требовали немедленного результата. Но срочность и правовая система нашего государства с его запредельным бюрократизмом были несовместимы. Вот тогда и обращались ко мне, получая в комплекте и срочность, и качество работы, и полную анонимность.
Уже зная, что пожалею, я набрал телефонный номер из сообщения. Эх, если бы не безденежье…
– Да! – рявкнул в трубке раздраженный властный голос. – Прокуратура, Матушкин, слушаю!
У меня отлегло от сердца. Схема все-таки была прежней, просто нарушенной запредельной срочностью, скорее всего.
– Здравствуйте, Валентин Александрович, – сказал я максимально будничным голосом и тут же добавил: – Только что проверил ваши бумаги и обнаружил, что в годовом отчете за декабрь у вас вкралась ошибка.
Пауза. Секундная возня. Непонятное пыхтение. Приглушенные до визгливого неразборчивого шепота голоса на том конце провода – будто за телефонную трубку шла тихая, но ожесточенная схватка.
– Да-да, – наконец подал голос Матушкин, – слушаю вас внимательно.
– Мне подъехать? Или вы предпочитаете по телефону…
– С ума сошли! – на грани паники, срывающимся на визг шепотом закричал Матушкин. – Кстати, откуда вы звоните? У меня определитель не сработал.
– Не переживайте, линия чистая.
– Знаю я ваши чистые линии… Короче, так. Через час жду вас на скамейке возле библиотеки на Пушкинской, рядом с филфаком.
– Договорились.
– Как я вас узнаю?
– У меня в руках будет книга с вложенной газетой.
