– Ты собрался в теплый кабинет? Не получится. Поехали, у нас тут труп, – окликнул Владимирова у входа в здание полиции Егор Левин. – Кстати, тебя как следователя включили в группу, будешь уголовное дело возбуждать, так что поехали сразу с нами.
Владимиров, все это холодное мартовское утро протолкавшись в кабинетах территориального отдела полиции, где он оформлял документы по одному из своих старых дел, которое вдруг обросло неожиданными подробностями, поморщился. «Ну вот, – подумал он про себя, – мне бы пообедать, чаю попить, посидеть спокойно хоть чуток, и опять тебе… Смерть, труп. Эх, работа, работа. Зачем я выбрал тебя такую?».
– Куда хоть едем? – спросил он у Егора, садясь в служебную машину.
– Недалеко тут. Наш район. Подробностей пока мало. Компания студентов на съемной квартире. Что-то отмечали весь вечер. Выпивали, разумеется. Утром встали, один из них все спит. Погодя немного стали они этого малого будить. И не добудились. Вызвали скорую. А врачи только смерть парня констатировали. Вот и все. Возможно, передоз. Но сказать пока сложно: что и почему. Да и те – студентики – вроде очухались быстро, протрезвели, а от наркоты такое сразу не бывает. В общем сейчас все увидим.
Владимиров снова пожалел, что едет сейчас с Егором, а не обедает в столовой своего отделения. Сколько уже лет прослужил он в полиции, а к этой банальной привычности смертей так и не смог привыкнуть. Что-то внутри его всегда протестовало при виде этих неестественных и бессмысленных способов лишения человека жизни: убийств на бытовой почте, убийств из-за ревности или корыстного умысла. Да мало ли из-за чего. Смерть забирала людей раньше назначенного им Свыше срока, безжалостно обрывая все то, чем жил человек, превращая в прах все его надежды, помыслы и свершения, и это казалось и нелепым, и жестоким одновременно.
Машина скоро подъехала к одноподъездной свечке-многоэтажке, которая стояла чуть поодаль от остальных зданий. Владимиров с Левином вышли вместе с несколькими экспертами, которые должны были осмотреть место происшествия.
– Квартира номер три, – сказал Егор. – Похоже, что первый этаж.
Квартира действительно располагалась на первом этаже. Это была небольшая двушка еще советской планировки со скромным, но вполне приемлемым ремонтом. По всему ее внешнему убранству было понятно, что квартира съемная. Таких квартир по Москве – уйма. Вполне обычное жилье для студентов среднего достатка. Место застолий и бесшабашных тусовок. Но сегодня здесь было как-то необычно тихо.
Дверь им открыл молодой человек с каким-то чрезвычайно бледным, вытянутым от страха лицом.
– Вы приехали, а мы тут уже ждем, – как-то безучастно промямлил он. – Мы тут на кухне. Почти все, кто был вчера. А Слава… Он там… на кровати лежит…
По его растерянному виду было понятно, что случившееся происшествие потрясло его до глубины души и он готов рассказать почти все, что знает о нем.
Владимиров с Левином и экспертами-криминалистами прошли в указанную им комнату. Там на кровати в совершенно спокойной позе спящего человека лежал юноша. Лицо его было чуть бледным, но эта бледность даже шла к его черным волосам и очень тонким немного «восточным» чертам лица. На вид молодому человеку было около 20—22 лет.
«Как же он был красив! – вдруг промелькнуло в голове у Владимирова. – Брови, волосы, губы. Как все изящно и выдержанно. Будто бы грузинский князь какой-то».
Эксперты, которые приехали вместе со следственно-оперативной группой, приступили к делу.
Скрывая охватившее его сожаление о молодом человеке, которого так нелепо забрала к себе смерть, Владимиров отправился на кухню: пообщаться с очевидцами событий прошлого вечера. Через несколько минут к нему присоединился Егор Левин.
