Мир – паутина, сотканная из условностей. То нельзя, это не важно, так неприлично, так непринято. Мир паутина, и люди в ней – мухи. Те люди, которые живут в плену обстоятельств. А есть пауки, которые эти обстоятельства плетут или, по меньшей мере, не путаются в них. Инна Куркова ходила по жизни так же легко, как паук по своей паутине. Все у нее просто, все понятно, после института она устроится на хорошую работу, сделает блестящую карьеру. Глядя на эту красотку с живым и одухотворенным лицом, Зоя ничуть не сомневалась в ее прекрасном будущем.
Инна чувствовала себя в этой жизни как рыба в воде, знала, где можно плавать, а где нельзя. И узнай она о том, что Зоя сменила парня, назвала бы ее шлюхой. Так и сказала бы всем, и с ней бы согласились, и не осудили бы. Хотя она сама меняла мужчин как перчатки. То с одним, то с другим. Но ей можно, потому что имидж у нее такой, по-другому она просто не могла себя вести.
Но Зоя не могла поменять парня, причем по одной простой причине. Не было у нее никого. Девятнадцать лет было, а парня – нет. Абы кто ее не интересовал, а принца она не встретила. Кони попадались, а принцы – нет. С конями только дуры дружат. А Зоя таковой себя не считала, хотя иной раз и чувствовала себя простушкой на фоне Инны.
А Инна и сегодня отличилась, в аудиторию вошла в компании с видным шатеном с глубокими черными глазами. Черты лица правильные, но жесткие; улыбка вроде бы мягкая, но застывшая, как вулканический базальт. Роста чуть выше среднего; не крупного, но плотного телосложения; движения спокойные, но в мышцах, казалось, искала выхода спортивная энергия. В нем чувствовалась очень сильно сжатая пружина, но поставленная на такой же крепкий предохранитель. Не юный он уже, лет двадцать пять как минимум. В чертах лица и зрелость, и налет несмываемой жизненной пыли. Видно, пришлось ему пережить нечто такое, о чем сложно помыслить в теплой и светлой аудитории. На эту мысль наводил и клок седых волос в его голове.
Одет он был неплохо, но без особого лоска. Пиджак не самый дорогой, но стильный, и смотрелся на нем очень хорошо. Таким людям, как он, шло все, если это не обноски. Подлецу все к лицу, как говорят в народе. Только вряд ли этот парень был подлецом. Сама интуиция подсказывала это.
Новичок держался отстраненно, и даже Инна не владела его вниманием целиком. Но за Зою он зацепился взглядом, застывшая улыбка на мгновение ожила. Но взгляд проскользнул мимо, после чего остались сомнения. Может, он и не заметил Зою. Может, ей просто показалось. Она хоть и не дурнушка, но парни не сходят по ней с ума.
Зато Инна точно заметила ее. И улыбнулась – снисходительно, с мятным холодком во взгляде. Инна знала, что ей нужно в жизни, поэтому никогда не отказывалась от полезных знакомств. А отец у Зои человек нужный. Химкомбинат получил мощный импульс развития, обрел второе дыхание, а у ее отца в нем достаточно крупный пакет акций. После института, пользуясь знакомством с Зоей, Инна могла бы устроиться на предприятие в планово-экономический отдел. Вслух она об этом не говорила, но Зоя все понимала. И не удивлялась тому, что Инна держит ее в своей орбите.
Но близко к себе Инна Зою не подпускала, потому как не видела в ней личность, достойную особого расположения. Да она, в общем-то, ее дружбы и не искала. И о работе не думала. Ее стихия – домашние хлопоты. Она очень любила свою оранжерею, там бы и пропадала весь день. В зимнем саду всегда полно тонкой работы, которую не доверишь грубому садовнику.
Оранжерея не просто увлечение, это еще и память о покойной маме. Она завещала Зое свои цветы, как после этого можно было относиться к ним с пренебрежением? Зоя даже не стала поступать в престижный университет, чтобы не уезжать далеко от дома. Ее вполне устраивал филиал московского института.
