— Хагрид, это мы! — крикнул Гарри в замочную скважину.
— А то не знаю, — отозвался грубый голос, по голосу было ясно,
что Хагрид доволен.
А я в виде ворона тоже была вполне довольна и Том был вполне
себе доволен.
-Ты что тут забыл? – тихо прошептала я. – Да еще и этот вид…
-А что нельзя? – спросил хитро Том, он косил под меня. Превратил
себя в ворона.
— Порог переступить не успел... с дороги, Клык... уйди ты,
сонная псина... - Отодвинулся засов, скрипнула дверь, и в
щели показалась голова Хагрида. Гермиона вскрикнула.
— Тихо, Мерлин тебя научи! — Хагрид ошалело поглядел поверх их
голов. — В мантии, что ли? Заходите живей!
— Извини, — шепнула Гермиона, когда они протиснулись мимо
Хагрида в дом и стащили с себя мантию, чтобы он наконец увидел
гостей. — Я просто... Ой, Хагрид!
— Ерунда! Ерунда! — Хагрид захлопнул дверь и заторопился
опускать шторы. А мы оба под отводом глаз пробрались в дом. Что вам
тут мантии невидимки? Когда мозг сам отказывается видеть и
воспринимать кого-то – это намного интереснее. Хотя была бы у них
защита мозгов это бы не сработало. Отвод глаз – это ментальная
магия. Так же это заклинание и не только на глаза работало.
Говорить можно, но конечно, не особо громко.
Гермиона в ужасе провожала глазами мужчину. Волосы у
Хагрида свалялись от запекшейся крови, левый глаз заплыл и
превратился в щелку, окруженную лиловыми и черными синяками. Лицо и
руки в порезах, некоторые еще кровоточат. И двигался он
скособочась. Наверное, из-за сломанных ребер. Очевидно, он вернулся
только что: на спинке стула висел плотный черный дорожный плащ, а к
стене возле двери был прислонен большой рюкзак, в котором могли
спрятаться несколько детей. Сам Хагрид, ростом с двух взрослых
мужчин, прихромал к очагу и поставил на огонь медный чайник. Клык
скакал вокруг них и норовил лизнуть в лицо.
-Ты превратил себя в ворона? – Не верила я глазам. - И
прилетел в гости к побитому Хагриду? Очень подозрительно.
-Ну, что? Произвожу впечатление? – произнес довольно ворон. – Ты
же знаешь, что волшебник может превратить себя во что угодно в
принципе? Только слабенькие маги чувствуют ограниченность и
превращают себя в то животное с каким себя отожествляют.
-Слабенькие маги вообще не факт, что себя во что-то превратят, -
буркнула я.
-Не рада меня видеть? – поинтересовался он.
— Что с тобой случилось? — спросил Гарри продолжая диалог с
Хагридом.
— Говорят тебе: ничего. — Хагрид выпрямился и радостно
повернулся к ним, правда, при этом морщась.
— До чего же рад вас видеть. Летом хорошо жилось?
— Хагрид, на тебя напали! — возбудился Рон.
— Сколько раз говорить — ерунда!
— А если бы кто из нас пришел с фунтом фарша на месте лица, тоже
сказал бы «ерунда»? — не отставал Рон.
— Ты бы сходил к мадам Помфри, — сказала Гермиона.
— Раны нехорошие.
— Без докторов обойдемся, ясно? — отрезал Хагрид. Он подошел к
громадному деревянному столу, стоявшему посреди хижины, и сдернул с
него посудное полотенце. Под ним оказался кровавый с прозеленью
бифштекс размером чуть больше автомобильной шины.
— Уж не кушать ли ты это собрался? — спросил Рон, наклонившись к
мясу. — Выглядит ядовитым.
— А как еще ему выглядеть? Драконье мясо. Не для кушанья
принесено. Он схватил его, пришлепнул к левой стороне лица и
закряхтел от удовольствия; по бороде потекла зеленоватая кровь. —
Уже полегчало. Жжет, а помогает.
-Это что? – поинтересовалась я у Тома.
-Заботишься о нем? – напрягся он. - А это ода дурости. Я вообще
белый и пушистый, - пододвинулся ко мне ближе. – Чувствуешь? Как в
старые добрые времена?
Угу я чувствовала. Его горячий, пушистый бок, который нагло
прижался к моему пушистому боку. Интересно.
— Так расскажешь нам, что случилось? — спросил Гарри.
