Черноволосая красавица остановилась
перед массивной дубовой дверью и глубоко задышала, чтобы успокоить
бешено колотящееся сердце.
Она думала о нем.
От одной мысли о Крэйе Эр-Тэгине
живот Мадлен сводило сладкой судорогой. Кожа, казалось,
натягивалась туже, дыхание становилось резким и прерывистым. Рядом
с ним она была ненасытна. Чуть дрожащей рукой она взялась за ручку
и приоткрыла дверь, а потом решительно вошла внутрь. И замерла,
буквально пожирая глазами того, кто стоял у окна и смотрел в лунную
ночь. Ее взгляд скользнул по широким плечам, по рельефным мышцам на
ребрах, по косым мускулам, которые обрамляли живот и спускались под
пояс штанов, призывая посмотреть ниже. Его длинные темные волосы
были переброшены через плечо, а сам мужчина словно, ничего не
замечая спокойно смотрел в окно. Мадлен задержала дыхание,
вспомнив, как эта шелковая грива скользила по ее груди, задевая
соски, рассыпалась по бедрам, когда Крэй опускался ниже, чтобы
снова и снова довести ее до оргазма. Ее ноги подкашивались каждый
раз, когда она смотрела на него. У него должно быть что-то еще
внутри, что-то помимо физической красоты, которая привлекала каждую
ее женскую клеточку. Хотя сейчас она не могла думать о чем-либо,
кроме его внешнего вида. Медленно, очень медленно она рассматривала
его: потрясающее тело, смуглая кожа, мускулы, как сталь,
миндалевидные глаза темно-синего цвета, черные брови с изломом,
прямой нос, чуть удлиненный овал лица, выразительно очерченный рот,
шелковистые черные волосы. И ленивая надменная улыбка, которая
обещала женщине рай. И не только обещала. Сто процентов
удовольствия были гарантированы. И дело было не только в его
внешности, и не в его странных синих глазах, которые порой мерцали
словно звезды и отливали серебром. Все дело было в том, чем он с
ней занимался. И как.
Такого секса у нее не было ни с кем
и никогда, а Мадлен считала, что за девять лет перепробовала все. И
думала, что никому больше не удастся ее удивить. Однако стоило
Крэйю Эр-Тэгину коснуться ее – и она таяла. Отчужденный,
исполненный самоконтроля, он раздевался так, словно вместе с
одеждой снимал с себя оковы цивилизации, и превращался в настоящего
варвара, не признающего ограничений. В постели он вел себя словно
человек, которого должны казнить на рассвете, и он не хочет терять
ни мгновения.
Мадлен непроизвольно вздохнула, хотя
старалась не издавать ни звука.
Крэй прислонился плечом к оконной
раме, какое-то мгновение он смотрел в ночь, как тут же нахмурился.
Внезапно воздух наполнился влажным запахом роз, плотным и
ароматным. Человеку этот аромат показался бы гипнотическим,
успокаивающим, почти притягательным, и он сделал бы все, что
приказал ему обладатель столь волнующего аромата. Но мужчина ощутил
лишь раздражение. После стольких ночей проведенных вместе,
обладателю этого аромата, а вернее его обладательнице следовало бы
запомнить, что аромат не имел над ним никакой власти. Он скорее
почувствовал ее присутствие нежели услышал, и какое-то время
продолжал смотреть в ночь игнорируя женщину, а потом нехотя
обернулся.
И улыбнулся, но улыбка не коснулась
его глаз. Мадлен была не уверена в том, улыбались ли его глаза
вообще когда-нибудь. Его взгляд всегда был внимательным, изучающим,
словно он чего-то ждал. А порой они были наблюдательными,
холодными, любопытными, но отстраненными. И взгляд хищника. Не раз
и не два ей хотелось спросить, что видели на своем веку эти
удивительно красивые глаза. Какой суд вынес им приговор, ожидание
какого ада таится в глубине зрачков? Но стоило их телам
соприкоснуться - и Мадлен забывала обо всем, а приходила в себя уже
на следующий день, в своих покоях, когда для любых вопросов
становилось слишком поздно.
