В детстве – день как жизнь
Benedikte!
В добрый час!
Мне 5 лет.
Утро.
Сквозь сон, слышу крик нашего петуха. Петя взывает громко, по-ёмолодецки.
Но еще так тихо, нежный прохладный, еще ночной ветерок колышет занавески на окне.
Сладко сплю дальше.
Приблизительно через час, чувствую запах куриного бульончика. Ах, как же я люблю этот супик из домашних хохлаток.
Мама кормит папу, а потом они пойдут на работу, думаю я, и продолжаю спать.
Просыпаюсь, когда солнышко, протягивает свои лучики, через открытое окно и будит меня. Выглядываю в окно, и втягиваю носиком, утренний запах желтых высоких цветов, посаженных мамой около дома. На соседней кровати, в моей спальне спит, наша с братом нянька Фрося. Около нее стоит колыбель брата.
Мама вынуждена работать: раньше декретный был короткий. На спинке моей кровати, висит новое крепдышиновое платье. Вчера вечером, мамочка дошила его, и когда я уже засыпала, шепнула мне в ушко – «Завтра наденешь.»
Просовываю голову в горловину, и платьице из натурального шелка, нежно соскальзывает по моему детскому теплому, после сна, тельцу.
Выхожу из детской, прохожу зал, забегаю в кухню, потом коридором, на веранду, где летом, мама варит на плитке, обед.
Мне хочется все проверить.
Не изменилось ли что, за ночь? Не перестала ли скрипеть, покрытая лаком, доска, около дивана? Наступаю на пол. Доска, по – доброму скрипит- мой дом здоровается со мной!
Залезаю на диван, внимательно смотрю на геологическую карту отца. Все геологические загогулины – на месте.
Пальчиком веду по карте. Нахожу вчерашнее слово, которое показала мама- оно обозначает Куйбышев.
Бегу в сени, на столе, под полотенцем, стакан молока, испеченный мамой хлеб и куриная ножка – на тарелке.
.Аромат и желтые кружочки куриного бульона – запах детства: счастья и покоя.
Начинаю листать книжки, которые мама привезла из Куйбышева, когда ездила сдавать отчет. Перелистываю книжку про текстиль: там много картинок красивой ткани.
До сих пор, люблю магазины» Ткани», люблю пощупать, понюхать, потереть между пальцами шелк, «соттон», как бы убеждаясь в вечности самого ценного.
Беру книгу про огромного кита: листаю ее. Потом перебираю новые карандаши, их много: они многоцветные, блестящие, от этого радость, потихоньку заполняет мою маленькую душу. Подхожу к приемнику, открываю крышку проигрывателя. Ставлю пластинку: сказки Чуковского.
Сажусь рядом на стул: слушаю голос артиста, и смотрю на только что распустившуюся розу, на зеленом кусту, который растет в большом глиняном горшке, около приемника.
Но, особенно мне было интересно в огромном чулане. Там на полу стояло корыто с семечками и с зернышками семечек.
Но в рот не беру, они грязные. Зато знаю если мама помоет и пожарит, буду мусолить их. И еще знаю, что семечками мама кормит кур и петуха.
На коврике, без ошейника, лежит папина охотничья собака» Пулька»: она благородной немецкой породы. У нее гладкая, коричневая шерсть и длинные свисающие уши. Папа сказал, что она хорошо ищет уток, за которыми они с Пулькой ходят далеко-далеко, через лес, к дальнему озеру. Сажусь на Пульку верхом, и стараюсь снизу, своими мягкими ладошками приподнять свисающие уши, чтобы они стали как у соседнего Рекса. Собака облизывает меня- хозяйскую дочку.
Подхожу к скамейке. На ней, в двух больших ситах, под марлей, пищат желтые существа, в одном цыплята, в другом утята. Начинаю тихонечко зажимать желтые комочки своими ручками.
Целую их, эти «пушистики»: цыплята – лимонные комочки, а утята желтые комочки.
Оставшись в живых, и оказавшись снова в ситах, птенцы затихают.
