1.
В ущелье Уральского Камня эхо разносит глухие удары топора. Молодой башкир уверенными размашистыми движениями срубил на жердь толщиною с руку ольху, растущую на склоне горы, заросшем урманом (лесом). Крупная щепа с красными окровавленными краями отлетела и, упав в пронзительные воды Шиде, поплыла, увлекаемая бегущей речкой из ущелья в расцветшую яркими цветами весны долину. Щепа, оплывая в стремительном потоке горной речки перекаты и сваленные деревья и кружась в водоворотах, образовавшихся на поворотах, вместе с бурлящей водой выплыла на равнину. Усмиряя свой бег в раздавшихся в стороны затравеневших берегах Шиде уже не была такой бурной, как в узком ущелье. Потому-то щепка запуталась между веток и мусора, собравшегося среди подтопленных весенним половодьем кустов ив.
По берегам Шиде стоят вековые осины-усактар, свесив ветки с набухшими пушистыми семенами – серёжками. Светло-зелёные листочки, ещё в маслянистой клейкости, только-только покрыли пробуждающиеся от зимнего сна деревья. Толстые, в три обхвата, стволы, покрытые испещрёнными глубокими трещинами, как морщинами, сбросив сонливость, приободрившись, задышали ещё одной, выпавшей на их долгий век, весной. Деревья размашистыми ветками-ручищами пытались обхватить бескрайнюю красоту, расположившуюся ниже по течению, тихо шелестя молодой листвой.
Через несколько месяцев резкий ветер-бродяга, вырвавшийся из ущелья на просторы долины, встряхнул ветки-руки осин, увлекая за собой падающие несмышлёные коробочки, в которых превратились сестрёнки-серёжки, и умчался на перегонки со своими лихими братьями навстречу позеленевшим просторам.
Одна из сестёр, оглядываясь на прощальный взмах веткой и дрожащие платочки-листочки материнского дерева, неуверенно взлетая и паря под порывы гуляки-ветра, парашютиком опускалась к воде. Сколько сестриц оказывались в брюхе голодных рыб, хватающих без разбору всё, падающее в речку? Не сосчитать! Неужели и ей суждено закончить своё короткое мгновение жизни, как и им? Вот уже совсем близка помутневшая от дождей в горах, обычно прозрачная, громкая на камнях вода… Ещё совсем немного до равнодушной быстрины в надежде на дружественный порыв ветра… Последний в предсмертной агонии прыжок вверх… Вдруг откуда ни возьмись, поборовшая в стремительных водах течение и не утопшая в водоворотах, вырвавшаяся на волю из ивового плена краснощёкая ольховая щепа в последний момент, как плотик, подхватывает потерявшую всякую надежду коробочку осины.
Щепу, уносимую потоком, вновь закружило и завертело.
Но вот небольшая заводь, куда занесло путешественниц. Ольховый плотик после нескольких кружений в заливчике прибило к каменистому берегу. Ещё несколько раз недовольные волны пытались скинуть плотик в воду. Потом река потеряла интерес к спасённым. Через дня два вода и вовсе спала.
Коробочка, наслаждаясь теплу и солнцу, просохла. Лёгкий ветерок подхватил её и, перекатывая, поднял выше по берегу. В одном таком качении семечко забилось в ямку в земле, которая образовалась после сдвига почвы, промытой снизу водой. В этой пещерке было тепло, и влаги от утренних туманов хватало, чтобы осинка, с удовольствием выпустила мельчайшие корешки в чёрную плодородную землю.
В это время на берегу реки, делавшей крутой поворот, сидел юноша, опустив свой взгляд на прозрачнейшую очистившуюся воду маленькой заводи. Малыши-мальки стайкой тыкались в камешки, кружась в ней, шарахаясь от любой тени или движения на берегу. Печальный джигит бессмысленно следил за беспечным танцем мальков. Ещё совсем недавно его глаза горели безудержным светом любви к черноволосой красавице с миндалевидными очами, сверкающими из-под длинных ресниц. Но девушку, которую не смущали более светлые, чем смуглая кожа, пятна на лице и руках Фархата, сосватал у родителей сын богатого бая. Опечаленный юноша ничего не мог противопоставить дорогому калыму. И потому, сбежав с родных краёв, долго блуждал по Степи, ища успокоения. Не найдя ответа в чужих долинах, вернулся туда, где был счастлив – на тот берег, где повстречались влюблённые.
