Иван стоял за толстым стволом старого тополя напротив дома Тони Степановой и терпеливо ждал её, поглядывая на крыльцо.
Ждать пришлось долго, Тоня почему-то задерживалась.
Мимо Ивана прошли парень с девушкой, которая висела у парня на руке и безумолчно громко тараторила, заглядывая ему в лицо. Парень снисходительно улыбался, и лишь изредка односложно отвечал на радостное щебетание подруги.
«Неужели мы с Тонькой со стороны выглядим также?» – неожиданно для себя подумал Иван. И тут же возразил сам себе: «Нет, Тонька не ведёт себя так, как эта вертихвостка, и не виснет на мне с таким бесстыдством».
Наконец, дверь отворилась, на крыльце появилась Тоня. Она спешно сбежала по ступенькам и стремительно направилась к калитке.
Иван вышел из-за дерева, помахал рукой.
– Заждался? – спросила Тоня, переводя дыхание.
– Есть немного.
– А я с заданием отца провозилась долго, – на выдохе отрапортовала Тоня. – Зато теперь он не будет больше упрекать меня, что я совсем забыла о его настоятельной просьбе.
– И о чём он тебя просил?
– Да так, пустяки. Хочет внести какое-то рационализаторское предложение, а изложить чертёж на бумаге у него не получается. Вот и пришлось помочь папаньке. Пусть порадуется, когда вернётся с работы.
У Тони было какое-то вызывающе-игривое настроение. Ивану даже показалось, что и глаза её искрились совсем не так, как всегда.
– Ну, что, на реку пойдём?
– Пойдём на реку, – согласился Иван. – На наше место?
– У тебя есть другое предложение? – удивилась Тоня, озорно сверкнув своими большими карими глазами, заглянув ему в лицо.
– Нет, – ответил Иван в замешательстве и покосился на неё. Тоня вновь показалась ему сегодня какой-то необычной. Такой, как сейчас, он её не припоминал. То ли более оживлённой, чем всегда, то ли более загадочной, поскольку её глаза лучились каким-то незнакомым прежде светом.
Улыбаясь, она протянула Ивану свою ладонь. Он взял её за руку, и они, не торопясь, направились к реке.
Их любимым местом был крохотный заливчик, проросший по краям густым ивняком. Лет пять назад здесь располагался небольшой затон, где стояли несколько катеров лесосплавной конторы. Потом по каким-то причинам катера перегнали на другое место, затон затянуло илом, от него остался этот маленький заливчик. Чтобы попасть сюда, нужно было делать большой крюк, огибая огромные штабели шестиметровых брёвен.
Никто здесь никогда не появлялся, и берег всегда был пустынным.
На этот заливчик Иван наткнулся случайно ещё прошлым летом, прошагав по берегу с удочкой в руках в поисках «клёвого» места.
Заливчик для рыбалки не подходил, он был слишком мелким и тёплым для того, чтобы в нём водилась рыба, поэтому сюда заходил один лишь малёк. Зато вид на реку и противоположный берег завораживал.
Река здесь делала изгиб и упиралась в Калапову гору, облачённую плотной порослью елей и пихт. По преданию, название горы связано с тем, что когда-то на ней разбивал шатры хан Калап.
Встречаться вместе Иван и Тоня стали месяц назад, с середины апреля, когда семья Тони переехала сюда, в маленький посёлок Стрелка, в дом умершей бабушки.
Это было так неожиданно для Ивана, что он, увидев её в первый раз выходящую из своего дома, остановился, как вкопанный, буквально окаменев от непредвиденной встречи. Он стоял и смотрел на неё во все глаза, потеряв от внезапности и удивления дар речи.
Они учились в одном классе, и Иван давно стал тайком заглядываться на Тоню.
В школе Иван видел её всегда только на расстоянии, в стайке подружек. Подойти к ней, заговорить о каких-нибудь пустяках, как это делали другие парни, для него было почему-то затруднительно, не находилось ни повода, ни удобного случая, ни слов.
