Игорь
– Я тебе сказала, что прямо сейчас ты соберёшься, возьмёшь себя в руки и будешь веселиться вместе со всеми! – гневно прошипела Татьяна Сергеевна, пышногрудая дама небольшого роста.
Она занимала должность старшей медсестры в гинекологии. Мы близко не общались, но я, наслышанный о её суровом нраве, подобному тону не сказать чтобы удивился.
Напротив неё стояла красивая молодая женщина. Несмотря на праздник, она была одета в простое скромное платье, распущенные волосы не имели ни намёка на укладку, а поникшие плечи говорили о явно подавленном настроении. Женщина была выше Татьяны на целую голову, но при этом выглядела какой-то маленькой и съёжившейся. Посмотрела куда-то в сторону и отчаянным шепотом выдохнула:
– Не могу, Таня, ты же знаешь. Не-мо-гу.
Она подняла руку и заправила за ухо прядь волос. В глаза бросился крупный циферблат наручных часов. Слишком крупный для женщины.
Я не должен был стать свидетелем этого разговора. Это вышло случайно. Сбежал покурить с шумной вечеринки. От надоевших пьяных лиц и громкой музыки. Наша больница всегда отмечала праздники с размахом, и этот новогодний корпоратив не стал исключением. Тем более после такого долгого перерыва.
Я отступил назад и скрылся в темном коридоре, пока они меня не заметили, а затем вернулся в зал. Тут же меня подхватило людское море, коллеги дёргали за рукава, совали выпивку, на что я только скрипел зубами. Не будешь ведь каждому объяснять…
Наконец добрался до своего места, сел за стол и с раздражением вцепился зубами в мясо. Горячее принесли совсем недавно, и отбивная была на удивление съедобной. Доев, я промокнул рот салфеткой, откинулся на спинку стула и обвёл взглядом зал. Коллеги, измученные работой в пандемию, праздновали во всю. Нетрезвый мужик в костюме Деда Мороза был в центре внимания. Он показывал танцевальные движения, больше напоминающие припадок, а гости повторяли. От чего-то людям это казалось очень смешным.
Я же этой радости не разделял, поскольку лично мне праздновать было нечего. Я бы и вовсе не пошел на эту пьянку, да только заведующих отделениями обязали быть на корпоративе под страхом увольнения. А работа – это единственное, пожалуй, что у меня осталось в этой жизни.
Всеобщее веселье прервалось, музыка стихла, люди стали занимать свои места за столом. В этот момент в зал зашли Таня и та молодая женщина, с которой я её видел в холле. Проводил их взглядом, сели рядом. Интересно, она у нас работает? Если да, то, наверное, совсем недавно. Хотя, больница большая, можно работать вместе и не встретиться никогда. Таня ей что-то говорила на ухо, а она только молчала и теребила ремешок часов. Её грусть, искренняя и неподдельная, не вязалась со всеобщим оживлением.
Краем глаза я заметил, что на сцену вышла музыкальная группа и заиграла популярную мелодию, но спутница Татьяны не отреагировала даже на это. Она вяло ковыряла вилкой в салате, не съев ни кусочка. А когда за её столиком стали чокаться бокалами, просто подняла свой и вымученно улыбнулась соседям.
Во время следующей медленной композиции танцпол стал заполняться гостями. Переведя дух и пропустив по стаканчику, мужчины и женщины разбивались на парочки и покачивались в такт музыке. Композиция была очень красивой, и голос у девочки на сцене казался приятным.
Я глотнул минералки и глянул на незнакомку. Она осталась за столиком одна. И возникла шальная мысль пригласить её на танец. Не скрою, мне было любопытно, кто она и откуда взялась на празднике. Может, удастся её расспросить. К тому же было как-то совсем неправильно, что накануне Нового года она грустит. Хотелось это исправить, хоть и самонадеянно было предполагать, что подобное в моих силах. Я и сам был в похожем состоянии, но тогда вряд ли это осознавал.
