В то время во многих барах и ночных клубах города звучала песня: «Я люблю Париж весенний, я люблю Париж осенний…» Это было в июле, в два часа ночи, когда бутылка шампанского подавалась за восемь тысяч франков, и певцы изо всех сил старались убедить туристов в том, что Париж стоит этих денег.
Негр с широким лицом гарлемского трудяги пел, сидя у желтоватого пианино в глубине длинной узкой комнаты. В дверях бара появилась женщина. Громкая музыка и нескромные взгляды сидящих у стойки заставили ее остановиться в нерешительности у входа. Хозяин бара, угадав в превосходно одетой и трезвой посетительнице американку, улыбаясь, вышел ей навстречу.
– Добрый вечер, – произнес он.
Хозяин говорил по-английски – бар его находился в восьмом районе, и американцы составляли значительную часть его клиентуры, особенно летом.
– Мадам одна?
– Да, – ответила женщина.
– Сядете у стойки или за столиком?
Женщина быстро оглядела стойку. Там расположились четверо мужчин разных возрастов – двое из них беззастенчиво разглядывали посетительницу – и девушка с длинными золотистыми волосами, которая говорила соседу: «Чарли, дорогой, повторяю четвертый раз – сегодня я уйду с Джорджем».
– За столиком, если можно, – сказала женщина.
Хозяин повел ее в центр комнаты, на ходу оценивая посетительницу наметанным глазом. Он решил усадить ее рядом с тремя другими американцами, двумя мужчинами и женщиной, немного шумными, но приличными людьми, которые все время заказывали пианисту «Леди из Сент-Луиса». Поскольку женщина пришла одна, а время было позднее и американцы не владели французским, у них вполне могло возникнуть желание угостить даму.
«Готов поспорить, в молодости она была недурна, – подумал хозяин. – И сейчас очень хороша. Натуральная блондинка с крупными нежными серыми глазами. Почти без морщинок. Умеет одеваться и преподносить себя. Длинные ноги. Обручальное кольцо, но пришла одна. Видно, муж пал жертвой tourisme[1] и переедания и свалился в гостинице, а жена полна энергии и жаждет подлинного Парижа, а может быть, и пикантного приключения, на которое она уже не может рассчитывать у себя дома, на американском Среднем Западе».
Хозяин подвинул столик для гостьи, с одобрением рассматривая прямые плечи, крепкую шею и грудь, элегантное, хорошо сшитое черное платье, приятную, почти девичью благодарную улыбку, с которой садилась женщина. Он пересмотрел свою первую оценку. На вид не старше сорока трех – сорока четырех, решил он. Возможно, приехала без мужа. Деловая женщина – таких немало среди американок.
Вся жизнь в разъездах, перелетах, интервью, и при этом в любых обстоятельствах всегда причесана волосок к волоску.
– Полбутылки шампанского, мадам? – спросил хозяин.
– Нет, благодарю.
Хозяину понравился тембр ее голоса. У него был тонкий слух, и часто американская и английская речь резала ему ухо. Голос женщины звучал негромко, мелодично и естественно.
– Пожалуйста, бутерброд с ветчиной и бутылку пива.
Хозяин поднял брови, изобразив на лице удивление, даже некоторое недовольство.
– Понимаете, мадам, у нас установлена минимальная плата за заказ, которая включает в себя стоимость нескольких напитков, поэтому я предложил бы…