Я люблю, когда на меня смотрят. Особенно так, как она: внимательно, долго, улыбаясь глазами, восхищаясь и влюбляясь всё сильнее. Наслаждение, которое я испытываю в такие моменты, наверно сродни с тем, что получает певец или актёр на сцене перед многотысячной толпой. Для всех этих людей существуешь только ты, и только ты важен, прекрасен, неповторим и дороже любых богатств и даже родных. Этот чистый кайф и наркотик заставляет известных людей раз за разом переламывать себя и делать, что угодно, лишь бы получить очередную дозу этой невероятной, обжигающей любви, которая заставляет их сердца биться и наполняет жизнь смыслом, счастьем, силой. В свою очередь поклонники чувствуют себя обласканными в ответ, хотя мало кому из них удавалось кончиком пальца коснуться своего кумира. Но одно существования этого человека на одной с ними планете делает их счастливыми и даёт надежду. Это то, что нужно и мне. Ибо я – небо.
В одном многоэтажном доме, каких на этой планете тысячи тысяч, на балконе стояла девушка и, слушая музыку через наушники, глядела выше крыш. Ей было 20 лет. Сутулые плечи, каре, выкрашенное в пустой рыжий цвет, много браслетов на запястьях, домашний серый костюм, который несколько скрывал её нездоровую худобу – так она выглядела со стороны.
– Света! – окликнул девушку из комнаты громкий женский голос. – Света! К тебе пришли!
Бросив последний долгий взгляд на вечернее небо, девушка покорно пошла на зов, точно зная, кто её ждёт в коридоре, вежливо общаясь с матерью.
Данил приехал к ней около восьми вечера, так они договорились сегодня утром в институте. Он был рад прогуливаться с ней вечером в парке и был готов ехать для этого через всю Москву, возвращаясь потом домой ближе к 12 ночи домой. Сейчас же, в конце октября, темнеть начинало быстрее. Это его не волновало, он боялся другого.
Каждый раз, как они оказывались на улице или сидели в кафе около окна (другие столики категорически не нравились девушке), он замечал на её лице то самое выражение лица, которое сводило его с ума. Можно ли представить себе, что когда-нибудь он будет ревновать свою девушку не к какому-нибудь конкретному человеку, а к небу! К этому огромному куполу над их головами. Он пережил бы, если бы Света стреляла глазами, привлекая к себе внимание молодых людей, но её поведение было безупречным в этом плане и ему не в чем было упрекнуть свою девушку.
Стоило им выйти на улицу, она неизменно поднимала глаза вверх и смотрела на небо, жмурясь от удовольствия, улыбалась сладкой улыбкой. Иногда в такие моменты с губ Светы срывался вздох, как обычно выдыхают при особой близости. И Данил наблюдал за этой изменой, стоял и ничего не мог поделать. Он был бессилен противостоять такому могучему сопернику, как небо, огромному притягательному для неё небу. Иногда ему казалось, что он сходит с ума.
С друзьями он не решался обсуждать этот забавный любовный треугольник, и от этого всё больше замыкался в себе, что насторожило приятелей, но не помогло им выведать причину его угрюмости и задумчивости.
Вот и сегодня. Какое-то время они шли рядом, бок о бок, душу в душу, как казалось Данилу, и вдруг она поднимает глаза к небу и всё: уже вся – там, вся без остатка, его рядом с ней больше не было. Любимая им девушка была вся в небе.
Терпеть это было больше невозможно! Он резко остановился и разжал свои руки, выпуская её кисти. Она оторвала взгляд от своего «любовника» и недоумённо и даже недовольно воззрилась на Данила.
– В чём дело? – спросила она. – Ты чего?
– Света, так больше продолжаться не может! – Данил прервал её, решив, что сейчас или никогда.
