Машенька и пчелы.
Шестилетнюю Машеньку, родители на все лето привозили в деревню, к бабушке и дедушке. Их домик стоял на окраине деревни, и сразу же за их огородом начиналась тайга. Дедушка работал лесником, и большую часть своего времени, проводил в тайге. Бабушка управлялась по дому и огороду, и присматривала, за внучкой. Маша каждое лето приезжала к бабушке, и уже хорошо знала, всех детей в деревне, которые, так же как и она приезжали на побывку к своим бабушкам и дедушкам. Она бегала с ними по всей деревне и ее окрестностям. Тайга манила и звала к себе Машу. Подолгу она смотрела на синеющие, на сопках ели, и мечтала побывать там. Она часто просила дедушку взять ее с собой, в тайгу. Но дедушка не хотел брать Катю, говорил, что ее там закусают комары, и оводы.
– А еще там водятся огромные медведи, и большие, серые волки, а с ними шутки плохи – сердился дедушка, когда Маша снова заговаривала с ним о тайге.
У дедушки с бабушкой было большое хозяйство: в саду, среди кустов смородины, и деревьев расположились улья, где жили пчелы. Пчелы давали вкусный и полезный мед. Корова Ласточка, ее теленок Гаврюша, корова давала жирное вкусное молоко, которое хватало и теленку, и хозяйке. Свинья Чуня с пятью поросятами. Маше нравились поросята, но Чуня не подпускала ее, к ним, и угрожающе хрюкала. А еще с десяток кур бродили по загону, возле них важно расхаживал большой белый петух, с ярко красным гребнем. Вся эта живность находилась под охраной, большого, черного, лохматого пса по кличке Лоботряс. Катя любили пса, и часто обняв его за шею, шептала ему на ухо свои секреты. Она рассказывала ему про мальчишку Диму, который жил с ней по соседству. Он не нравился Кате, потому, что слишком часто он ее обижал. То дернет за волосы, то запустит в нее камнем, то обзывает Машкой-промокашкой. Поэтому Маша старалась с ним не играть. Зато Димка, любил приходить к ним домой. И ее бабушку Ульяну, он тоже называл бабушкой.
Маша, ревнуя бабушку, сердито выговаривала ему, что это не его бабушка, а ее. Но Димка, шмыгая носом, и босой пяткой ковыряя землю, резонно заявлял, что раз у него нет своей бабушки, пусть баба Уля будет и его бабушкой. Димка обожал, есть сотовый мед, и как только, увидит, что соседи надевают шляпы пасечников, был тут как тут. Бабушка не гнала его, а весело приветствовала: – Что трутень, медка захотел?
Больше всего Машу тянуло к ульям, которые стояли в саду. Ей нравилось наблюдать, как, деловито жужжа, из летка вылетают пчелы, затем возвращались назад в улей, тяжело груженные нектаром и пыльцой Близко к ним она не подходила, так как знала, что пчела может ужалить. Один раз, еще в прошлом году, ее ужалила в щеку, пчела, Маше, было очень больно, она с криком подбежала к бабушке. Бабушка вытащила из щеки жало пчелки, и замазала укус глиной. Боль прошла, но потом всю неделю она ходила с опухшей щекой. Бабушка объяснила ей, что пчелы летают по строго выверенному ими маршруту, а она стояла как раз над их трассой, вот ее пчела и укусила. Теперь Маша, издалека понаблюдав, за пчелами, и, поняв, по какому маршруту они летают, подходила к ульям поближе, только с другой стороны. Легкий, деловитый гул стоял над ульями, пахло медом, и воском. Особенно она любила смотреть, когда дедушка с бабушкой отбирали у пчел мед. В саду тогда ставилась большая, на четыре рамки, медогонка. Бабушка и дедушка надевали на головы, специальные шляпы с широкими полями, с которых свисала прозрачная ткань. Дедушка тщательно натирал руки до локтей травой мелиссой, открывал крышку улья, и вытаскивал рамку.
Теперь Маша не удивлялась, увидев, что дедушка и бабушка, сорвав пучок мелиссы, натирали им себя, а в первый раз это ее поразило, и она спросила, зачем они это делают.
