Когда она зашла в помещение, то ожидала увидеть кого угодно, но только не то, что открылось взгляду. Около кровати, прямо на полу, в явно старых, заношенных вещах, с ковбойским платком на шее, в потертой кожаной куртке, в высоких ботфортах, сидел… молодой мужчина. Его нельзя было назвать юношей, но и на взрослого мужа он не был похож.
Несмотря на огромный рост и достаточно широкие плечи, взгляд его янтарных глаз все еще сверкал детскими, наивными искрами, не успевшими потухнуть под ехидным натиском взрослого мира. И все же, небольшие полоски шрамов на узловатых пальцах и такие же, спрятавшиеся среди поредевших, с их последней встречи, веснушек, намекали на непростую судьбу.
Она не могла сказать, что от того красивого мальчика, которого повстречала почти шесть лет назад в заснеженном лесу ничего не осталось. Нет, вовсе нет. Как она тогда и подумала – мальчик вырос красивым юношей, от взгляда на лицо которого даже её сердце пропустило удар. Его черные, давно не стриженные волосы опускались на высокие скулы, немного скрадывая идеальные черты лица, будто вылепленного скульптором-гением, а не созданного Светлоликим.
Но там, в лесу, перед ней, все же, был мальчик. Искренний, добрый, немного смешной и не в меру наивный. А теперь…
Он посмотрел на неё. Сначала с немым вопросом, затем с узнаванием, потом с пониманием и, под конец…
Она сжала амулет, спрятанный за спиной. Там, за дверью, в двух шагах, находились Дэвенпорт и с Урносовым. И стоит ей сломать маленькую, зачарованную веточку, как те ворвутся сюда, испортив при этом все планы её мужа.
Но некогда мальчик, а теперь – молодой мужчина, так ничего и не сделал. Его чистые, глубокие янтарные глаза вспыхнули не яростью или гневом, а такой острой болью, что ей самой стало немного нехорошо.
– Окта… – тихо прошептал он слегка грубым, глубоким голосом, как нельзя лучше подходящим своей фигуре. – Окта… Октана Анорская… Анорская…
Он шептал эти слова, а у неё сердце кровью обливалось, но ничего сделать было уже нельзя. Ни сейчас, ни тогда. Шесть лет назад…
* * *
Перед внутренним взором Ардана пронеслась короткая сцена, которой он когда-то давно не предал ни малейшего значения. Заголовок в очередной газете, послужившей пристанищем для особо жирной булочки Невия.
«Чудесное выздоровление дочери наследника престола, Великого Князя Павла и герцогини Анорской. Колдовство или наука? Журналистское расследование Таисии Шприц спустя семнадцать месяцев после событий…».
В вязкой неге размеренной жизни Эвергейла он, по прошествии полутора лет, даже не понял, почему фамилия в заголовке кажется ему знакомой.
А теперь все встало на свои места. Он ведь сам, тогда, в ту ночь, когда провел человека тайными тропами в королевство Фае, рассказал и показал столько, что даже самым нерадивым дознавателям подарило бы достаточно деталей для размышлений.
Отсюда и вытекал тот факт, что Йонатан и его отряд провели столько времени в поисках Ардана и его семьи. Окта… герцогиня Анорская ведь не знала, где именно они встретились с мальчиком-барсом. А Алькада, простиравшаяся едва ли не от края до края Империи, слишком большая, чтобы попросту угадать местоположение.
Цасара была права, когда говорила, что секрет остается секретом лишь до тех пор, пока его знает только один человек. И Анна… нет, Арди не собирался врать и говорить, что никогда в ней не сомневался.
Сомневался. Еще как. Особенно угрюмыми вечерами в степи, когда в каждом дуновении ветра слышал шепот, рассказывающий истории о родном крае.
Но он был неправ.
Ошибался.
Так же, как и в ту ночь, когда решил помочь человеку.
Чужаку.
И за это заплатила вся его семья.
– Арди, я…
– Почему… – только и смог прошептать Ардан, у которого руки повисли веревками. Карандаш выпал из онемевших пальцев, покатившись по полу куда-то в сторону дорогущих туфель герцогини. – Я ведь помог тебе, Окта… помог спасти твою дочь… почему же ты не помогла мне спасти мою семью.
