1. Деревенская тюрьма
Разбудил его забористый запах застоявшихся нечистот, внезапно резанувший ноздри. Вдыхая дивную смесь ароматов ночного горшка, прелой соломы и плесени, Амбро со стоном разлепил глаза. В голове словно бушевал прилив, язык присох к небу, кровь стучала в висках, а пить хотелось, как верблюду после стомильного забега по пустыне Серкеш.
Он был в камере – это оказалось понятно сразу, с первого взгляда. Полулежал, прислонившись спиной и затылком к влажной грубой каменной стене. От стены исходила живительная прохлада. Спина болела.
На земляном полу была редко раскидана старая солома. В двух местах в камере она была собрана в плотные кучки, изображающие из себя место для лежбища уставших арестантов. Амбро стало жутко обидно, что его бросили валяться как попало, а не на лежбище.
Под потолком висела живописная паутина. Стены узилища неизвестные изукрасили наскальным творчеством: рядом с черточками, отсчитывающими для кого-то прошедшие дни, было схематично изображено лицо старика с зачесанными назадволосами. Во рту у старика красовался королевских размеров фаллос. Дабы у зрителя не осталось сомнений, на старика указывала стрелочка, идущая от надписи «Капитан Теудо сосет хер».
– Тебя как звать? – неприятным голосом спросил пройдоха с соломенными волосами, сидящий на дальнем лежаке.
–Амбро, – язык слушался с трудом. – Дай воды.
– Нету воды. Жди, когда кормежку принесут, тогда и попьешь. А знатно ты, видать, вчера погулял, – хохотнул заключённый. – Рожа опухшая, а перегаром несёт за пол-версты. Тяжко небось?
– Не то слово, – прохрипел Амбро и закрыл глаза. Существовать сейчас было просто невыносимо.
– Меня Зейдрик зовут. Я торнар, из народа гор, значит. За что сидишь?
– Не помню ничего…
– Набедокурил, значит, – заржал Зейдрик. – Точно, набедокурил по пьяни, и теперь сам не знаешь, за что сидишь. Вот умора. Рыжий как узнает, уссытся со смеху.
Амбро пытался выцепить из памяти обрывки вчерашнего вечера. Получалось с трудом.
Вот он вместе с приятелем Рико Скьяволла режется в кости в деревенской таверне. Тогда они выпили всего по две кружки пива, что придало им лёгкости в общении и капельку приятного куражу. Затем они пересеклись с Кирой, дочкой мельника, что живёт за ручьем, и ее подругой. Слово за слово, и девушки уселись за стол вместе с ними. Заказали вина. Рико недавно славно заработал и проставлялся.
Солнечный вкус цетры, что выращивали в Мезии, был похуже, чем у цетры с Острова, но пьянил и веселил на отлично.
Дальше они боролись на руках… Кажется. Здесь начинались первые провалы в памяти.
– Я вот сижу за вымогательство и нападение, – начал болтать Зейдрик, хотя его никто и не спрашивал. – Ибо разбойник и паршивец есьм. Так, по крайней мере, говорит старик Теудо, чтоб его ледяные демоны в Бездну уволокли. А хошь узнать, как дело-то было?
Амбро не хотел.
– Задолжал нам один керронец, что у околицы живет. Мы ему в прошлый раз по-доброму, по-свойски сказали: хочешь зарабатывать, значит, урожай выращивать, так надо за защиту платить. А то мало ли вокруг каких проходимцев и бандитов, верно? Вот так придут ночью, нож к горлу приставят и все добро, непосильным трудом нажитое, заберут. А под защитой-то нашей, ватаги Рыжего, спать спокойно можно. Ни одна шавка не сунется. Так и сказали ему. А потом, когда время за защиту рассчитаться пришло, этот дуралей сказал, что ничего платить не будет. Ну не дурак ли? Вот беда к нему и пришла. Потому как без защиты он был. Влезли мы к нему в хату, значит…
