Через два месяца после начала войны город Новозыбков был оккупирован немцами. Эвакуироваться нам не удалось, и наша семья осталась жить в оккупации. Мне было 15 лет. Немцы периодически здоровых молодых людей из города угоняли на принудительные работы в Германию. В 1943 году дошла очередь до меня. В первых числах августа меня вместе с другими угоняемыми погрузили в немецкий военный эшелон и повезли на Запад. За Днепром неподалеку от города Жлобина мне с двумя товарищами удалось бежать из эшелона. Через несколько дней скитаний по лесу с помощью добрых людей нам удалось попасть в партизанский отряд. Я был стрелком-разведчиком. Принимал участие во всех боевых операциях, которые проводил наш отряд. Когда отряд соединился с действующей Красной Армией, я с одним товарищем был на задании. В немецком тылу находились дней десять и в расположении наших войск через линию фронта выходили самостоятельно. Потом несколько дней мне пришлось полежать в госпитале. Затем, ввиду того, что я не достиг призывного возраста, меня отправили в распоряжение райвоенкомата по месту жительства. А дальше все было просто: призыв в армию, учебный полк, где я и встретил День Победы. После армии тридцать с лишним лет работал в Аэропроекте – проектно-изыскательском и научно-исследовательском институте гражданской авиации. Вот выписка из приказа начальника института за 1980 год: «26 сентября исполняется 25 лет работы Е. П. Мосягина в Аэропроекте. За это время он прошел путь от чертежника-конструктора до руководителя конструкторской группы. При его личном участии и под его руководством разработаны проекты многих объектов: аэропортов Внуково, Домодедово, Быково, Шереметьево, Новосибирска, Казани, Ульяновска, Киева, Риги, Таллина, Ростова-на-Дону, Кабула, Конакри, Улан-Батора, Гаваны и т. д.» Это не полный список, я после этого еще семь лет работал в институте. За время своей конструкторской работы я сделал столько чертежей формата А-1, что если их склеить, то получившейся лентой длиной 2,5 км можно было три раза по вертикальному периметру обернуть Эйфелеву башню в Париже.
Литературой я занимался всю жизнь. Первые стихи были опубликованы в военных газетах еще во время войны. После Победы с публикациями не заладилось. У меня как-то не получилось найти свой путь на жестко контролируемом пространстве соцреализма. Один очень ученый человек сказал, что социалистический реализм – это восхваление руководства страны в доступной для его понимания форме. Этого как раз я не умел, да и не хотел делать. Я выработал для себя простую формулу существования и руководствовался ею всю сознательную жизнь: я государству – свой труд, а государство мне – зарплату. Мне очень повезло: я любил свою конструкторскую работу. Я был всегда результативен и востребован как у себя на Родине, так и во время служебных командировок за границу. Литературу не оставлял. Написал роман-хронику «Старый дуб у дедовского дома». Это история моего рода в условиях войн, революций и строительства светлого будущего в нашей стране. В одном московском издательстве вышла моя книга «Живое дыхание» о Великой Отечественной войне – повести, рассказы, стихи. В книге 520 страниц, тираж 7000 экз. Книга вышла за счет издательства. Печататься я начал с середины девяностых годов прошлого века. В Москве и в других городах России состоялось порядка двухсот публикаций моих стихотворений и рассказов. Сейчас работаю над документальным исследованием некоторых ужасающих аспектов Великой Отечественной войны.
Е. Мосягин,
солдат Великой Отечественной войны,
сентябрь 2018 года
Впервые послевоенные месяцы кинохроника часто показывала торжественные встречи возвращающихся с войны солдат. Паровоз, украшенный портретом Генералиссимуса в красно-зеленом обрамлении, медленно подкатывался к перрону железнодорожного вокзала. Гремели оркестры, волновалась толпа встречающих, из вагонов выходили воины – победители, пожилые мужчины, одетые в хлопчатобумажную солдатскую форму. Начинались объятия со слезами радости и счастья, как это бывает после долгой и опасной разлуки.
