Сегодня мой рост – 152 сантиметра. Это на 4 сантиметра меньше, чем вчера и на 7, чем три дня назад. Значит, процесс снова ускорился.
Теперь уже сложно определить, с чего все началось. Стоит ли полагать точкой отсчета, когда я обнаружил, что мой рост составляет 175 сантиметров, в отличии от моих обычных 180, и окончательно осознал, что что-то происходит? Или же началом можно считать первые аномалии, которые стали происходить вокруг меня? Которым я сперва не придал значения и лишь постфактум приписал их к данным обстоятельствам. А может, все началось еще раньше, с каких-то не заметных для меня деталей и предпосылок? Может и так. Сейчас, находясь в водовороте складывающейся ситуации, я не в состоянии ответить наверняка.
Я подошел к окну на кухне – место, в котором я провожу большинство времени в последние дни.
«Как мой покойный дед перед смертью» – подумал я и усмехнулся.
Я осмотрел стекло, особенно углы между дряхлыми рамами, где собрался мусор. Раньше я не замечал, какое оно грязное, и вообще не отличался педантизмом. Впрочем, как и большинство мужчин, ведущих расхлябанный, холостяцкий образ жизни.
– Давно надо было поменять на евро-окна, – продолжая оглядывать стекло, сказал я вслух, словно старый хозяин, для которого эти бытовые детали действительно имеют значение.
На самом деле я всегда плевал на все это. Благоустройство ради жизни, накопление вокруг себя разных предметов, которые якобы должны вселять тебе уверенность и счастье. Но по сути они делают тебя заложником определенного уровня и формата жизни. И вдруг становится страшно возвращаться назад. Уже кажется, что эти предметы стали частью твоей души, олицетворяя целый ее пласт, на котором они срослись со многим другим. Но ведь это всего лишь вещи, которые существуют отдельно от тебя.
Лично я не был подвержен ни положительному, ни отрицательному их влиянию. И не потому, что в своей снобистской слепоте считал себя созданным для более высоких идей, наоборот, я думаю, что умение видеть красоту в абсолютно разных вещах – это необыкновенный дар. Просто у меня не было такого контакта с предметами, я не замечал их, они не замечали меня и не околдовывали своими чарами.
«Да и что, в конечном итоге, все эти предметы?» – подумал я, оглядывая кухню.
Что они должны значить? Неужели, когда человек их покидает (навсегда или на время), они вбирают в себя частичку его души? Нет, разве что так кажется другому человеку, у которого определенная вещь ассоциируется с прежним владельцем, но этот контакт иллюзорный, поскольку складывается только в его восприятии. А сами предметы остаются глухи и безучастны.
Вот еще из-за такого отношения я поначалу не особо обратил внимание на первые аномалии, когда у меня стали пропадать вещи. Ручки, листки с планируемыми делами на рабочем столе (у меня была большая страсть все записывать), моя футболка, один раз даже пропала книга, которую я читал. К тому же, это коснулось не только меня. Пару раз ко мне подходили сотрудники, спрашивая: не видел ли я что-то ихнее. А однажды, на следующий день после того, как я заезжал к маме в гости, она позвонила и сообщила, что невероятным образом исчезла чашка, из которой я всегда у нее пью. Не разбил ли я ее и не выкинул ли втихую осколки? Я ответил, что конечно нет.
Разумеется, у всех нас бывают моменты, когда что-то личное пропадает невесть куда, но в моем случае это была просто напасть, которая продолжалась недели две. И когда я даже провел линию между этими частными происшествиями, то лишь посмеялся, что такая «вакханалия вокруг творится», абсолютно не ощутив угрозы.
