Смерть лишь преддверие жизни.
Мы живы сегодня и будем жить вновь,
Вернувшись во множестве обличий.
В этот прекрасный летний день, когда солнце дарует свое тепло каждому своему встречному, я торопился попасть в гости к своему давнему приятелю, которого не видел с университетской скамьи. Его убежище – небольшая съемная квартира на окраине города, до которой мне предстояло добраться, пересекая городские джунгли мегаполиса, находилась в десятке километров от моего дома. Но, несмотря на долгий путь, воодушевившись его приглашением, в котором значилась презентация его величайшего изобретения, я поторопился на встречу, упуская свой выходной день. Мой давний друг по имени Алекс, о котором идет речь, в нашем давнем кругу его прозвали Тесла (в основном из-за того, что он все время возился с техникой и электроникой), окончил тот же технический университет гораздо успешнее меня, едва ли не покорив студенческий Олимп. По складу Алекс был внимательным и усидчивым студентом, впитывал все знания, дарованные преподавателями-профессорами, точно губка. Окунаясь в омут воспоминаний, стоит заметить, что наши с ним взаимоотношения носили больше взаимовыгодный характер, чем бескорыстный и дружеский, как это бывает в нередких случаях гармонии между людьми. Тесла зачастую помогал мне с практическими лабораторными работами, которые представляли собой монотонный труд, а я, как единственный спутник его многогранной и сложной личности, был для него социальной отдушиной и источником общения как немаловажной потребности для любого живого человека. Поэтому, направляясь в пристанище своего давнего друга, я был полноценно уверен в том, что первым (и, возможно, единственным, кому он доверит подобную честь) стану свидетелем его нового изобретения, на которое, по его словам, он потратил годы кропотливой работы, налаживая его до работоспособного состояния.
Оставив свой автомобиль дома, в тщетной надежде сэкономить время на дорогу, я выбрал подземный транспорт, многократно пожалев об этом. Воскресный теплый день благоволил притоку туристов, заполонивших не только центральные улицы, полные достопримечательностей, но и метрополитен, протолкнуться в котором, казалось, было невозможно. Заняв выгодную позицию между несколькими полными дамами, одетыми в предельно пестрые и вызывающие наряды, я старался погрузиться в себя, задумавшись над предстоящей презентацией своего товарища. Тесла лишь обмолвился о предстоящем открытии, пообещав лично продемонстрировать столь величайшее изобретение, толком не вдаваясь в детали, лишь разжигая во мне пыл интереса, оставляя легкие нотки интриги.
И вот спустя несколько часов, проведенных в неприлично тесном контакте с неизвестными мне людьми, перебираясь по запутанным нитям метрополитена, точно ловкий паук, я вышел к назначенному адресу в захудалый микрорайон, который предназначался для местных пролетариев, работающих по соседству. Кирпичные заводские постройки, выстроенные вдоль центральной дороги, примыкающей к станции метрополитена, извергали из своих труб сгустки темного клубящегося дыма, частично угнетая местный колорит. Дорога до дома Алекса была крайне неуютной, и, наконец, завидев его у парадной двери скромной довоенной многоэтажной постройки, я искренне улыбнулся, встретив своего товарища, который лишь издалека ничуть не изменился.
Обменявшись рукопожатием, я заметил, насколько ледяным казались мне его ладони. Они были влажными и холодными до ужаса. Вглядевшись в его лицо, скрывающееся за громоздкими очками с колоссальными диоптриями, я разузнал в нем многоликую тень тяжелого труда, следы многочисленных бессонных ночей. Его глубокие глаза были обведены синими контурами, сам он был бледен, точно привидение, поспешно покинувшее Кентервильское поместье. Неряшливый вид дополнял запачканный чернильным маслом свитер, на нижней части которого вырисовывались запеченные от искр прожженные дыры, оставленные после невнимательного курения. От Теслы разило приятным сигаретным ароматом, который моментально напомнил мне о студенческой жизни.
