Мифы и легенды Греции и Рима

Книга по мифологии, очевидно, должна составляться на основании множества различных источников. Двенадцать столетий отделяют друг от друга первых писателей, донесших до нас мифы из глубокой древности, среди которых встречаются столь не похожие друг на друга истории, как не похожи «Золушка» и «Король Лир». Свести их воедино в пределах одного тома – задача, пожалуй, сравнимая по трудности с задачей составления антологии английской литературы от Чосера до баллад, содержащей, далее, Шекспира и Марло, Свифта и Дефо, Драйдена и Поупа и завершающейся, скажем, Текнисом и Броунингом или, чтобы сравнение было более точным, – Киплингом и Голсуорси. Перечень английских литераторов окажется более обширным, но представленные в антологии материалы будут более однородными. Действительно, Чосер более близок по духу к Голсуорси, а баллады – к Киплингу, нежели Гомер к Лукиану или Эсхил к Овидию.

Став перед этой проблемой, я с самого начала отказалась от идеи каким-либо образом унифицировать все эти мифы. Для этого потребовалось бы или переписать «Короля Лира», так сказать, низведя его до уровня «Золушки» (обратная процедура, очевидно, невозможна), или на свой собственный лад пересказать истории, которые ни в каком отношении не являются моими собственными и которые уже изложены большими мастерами способом, по их мнению, в наибольшей степени отвечающим характерам героев их рассказов. Я, конечно, не хочу сказать, что мною может быть воспроизведен стиль великого писателя или же что я должна была стремиться к такого рода успехам. Я не ставила для себя большей цели, чем представить читателю самых различных авторов, которым мы обязаны нашим знанием мифов. Так, например, Гесиод – на удивление простой, благонамеренный писатель; он наивен, иногда даже по-детски простодушен, частично груб, но всегда исполнен благочестия. Многие из приведенных в книге мифов известны только благодаря ему. Рядом с ними – истории, которые привнес в мифологию Овидий, писатель тонкий, блестящий, артистичный, самоуверенный и целиком и полностью скептичный. Мои усилия были как раз и направлены на то, чтобы показать читателю разноплановость в подходе к тематике у столь различных авторов. Кроме того, я учитывала, что, взяв книгу в руки, читатель в первую очередь будет интересоваться не тем, насколько занимательно тот или иной автор пересказывает миф, а тем, насколько близко он знакомит его с оригиналом.

Надеюсь, что читатели, незнакомые с классической мифологией, не только проникнутся интересом к сюжетам мифов, но и смогут прочувствовать мироощущение пересказывающих их авторов, тем более что за две тысячи лет они заслужили право называться бессмертными.

С давних пор… эллины отличались большим по сравнению с варварами благоразумием и свободой от глупых суеверий.

Геродот, 1:60

Как предполагается, греческая и римская мифология показывает нам, каким образом человечество мыслило и ощущало себя многие и многие века тому назад. Согласно этой точке зрения, исследуя мифологические картины, мы можем проследить путь от современного, цивилизованного человека, столь далекого от природы, к человеку, который жил в тесном с ней взаимодействии; а самый большой интерес в мифах представляет для нас то, что они переносят нас в то время, когда – в отличие от современности – мир был еще молод и человек жил в непосредственной связи с землей, ее деревьями и озерами, ее цветами и холмами. Мы понимаем, что во времена возникновения мифов между реальным и нереальным существовало очень мало отличий. Воображение человека было на удивление живым и не сдерживалось рассудком, так что в лесу любой из людей мог увидеть за деревьями пробегающую мимо нимфу или, нагнувшись к прозрачному водоему, разглядеть в его глубинах лицо наяды.