Черные клубы дыма вместе с сажей от переработанной резины тянулись длинным шлейфом в мертвое небо стального цвета, которое оставалось таким уже много лет. Завод «Раунд» не собирался останавливать работу сегодня: ведь босс сказал, что поступил новый заказ на свежую партию покрышек, а значит – работы предстоит еще немерено. Ведь рабочим нужно зарабатывать деньги для босса, а то ж нахрена они тогда нужны?
Так думал Рик Бучер, выходя промозглым осенним вечером с заводской территории, окруженной высоким бетонным забором, по верхнему периметру которого пролегала колючая проволока. Ржавые ворота за его спиной жалобно заскрипели и с шумом захлопнулись, он вступил на территорию первого муниципального района, где действовали законы города. Только подумать: от этой едва заметной полосы, оставленной створками ворот, могла зависеть чья-то жизнь: на заводе он мог быть героем, а за его пределами становился преступником. Завод подчинялся только боссу, ни полиция, ни городской совет не имели здесь никакой власти.
Смачно сплюнув на почерневшую землю, покрытую окурками, Рик Бучер направился в ближайший бар, одиноко стоящий метрах в пятидесяти от заводской стены. «Большой стакан» – гласила вывеска на входе, переливающаяся ярко-красными неоновыми огнями. Презрительно хмыкнув, Рик вошел внутрь.
– Баночку темного, – обратился он к бармену, который равномерно разводил грязь жестким полотенцем по посуде.
Бармен удивленно поднял брови, но тут же узнал частого гостя. Невысок, плешив, бледно-зеленые злые глазки, смотрящие исподлобья, тонкие руки и ноги, так нелепо выглядящие на фоне округлившегося животика. Что же его зацепило в этом на первый взгляд невзрачном типе?
– Мне еще долго ждать! – сорвавшись на визг, завопил рабочий.
Голос! Точно! Такой ни с чем не спутаешь: злобно писклявый, как у мерзкой крысы, загнанной в угол, но готовой к последнему бою. Бармен налил ему полную кружку темного и подтолкнул вперед, отчего пенящийся напиток с легким шипением выплеснулся на рубашку Рика.
– Чертов ублюдок! Посмотри, что ты наделал! – закричал Рик, тыча бармену под нос клок своей и без того грязной рубашки, пропахшей потом и сажей.
– Гони деньги и не ори, иначе я вызову копов, – спокойно заявил бармен, скрестив мускулистые руки на груди.
Отсчитав горстку монет, Рик бросил их с негодованием на прилавок и направился к дальнему столу. Здесь в полумраке он мог побыть один и все хорошенько обдумать. То, чего он опасался на протяжении трех последних лет, наконец, случилось. Здоровяк Кил вновь начал на него травлю. Пока дело ограничилось лишь словесной бранью, но Рик не сомневался, что Кил и его приятели с нетерпением ждут возможности отдубасить его до потери пульса. Его гребанный трехлетний отпуск подошел к концу. Не сказать, чтобы жизнь стала сладкой: скотина Босс по-прежнему давил из него все соки, а прочие людишки злобно насмехались над ним, однако времена, когда его превращали в отбивную котлету закончились. Это случилось, когда он дал Килу и его банде жестокий отпор.
Тот момент ярким пятном отпечатался у Рика в памяти. Его загнали на наружную лестничную клетку восьмого производственного корпуса – отступать было некуда: сзади и с боков, отделенная низкой решеткой металла, его окружала десятиметровая пропасть, а спереди к нему подбирались две ухмыляющиеся рожи: Эндрю и Роб, брат-близнец Кила. Рика спасли две вещи: быстрота и остро-отточенное лезвие ножа. Эндрю отделался порезом руки, а вот Робу повезло меньше: Рик впечатал лезвие ножа в живот громилы, выпустив тому кишки, после чего ударом ноги он помог ублюдку спуститься вниз. Роб пролетел десять метров и с громким хрустом приземлился на позвоночник. Он до конца жизни остался инвалидом, безвольным овощем в коляске. После этого Кил и его дружки отстали от Рика, занявшись привычным и более безопасным для них делом – «охотой на кроликов». ««Кроликами на заводе называли новеньких, неопытных парнишек, которым предстояло пройти семь кругов ада, прежде чем стать настоящими рабочими.
