Строгий голос дяди Генри ворвался в полудрему, которая спасала меня от длившихся уже полчаса наставлений. С трудом подавив зевок, я постаралась придать взгляду осмысленности.
– Мирра! Ты меня слушаешь?!
– Конечно слушаю, дядя.
– Мирра, ты должна быть всегда вежливой и опрятной, внимательно слушать старших и не витать в облаках, когда к тебе обращаются! О великая Зорра! Ты опозоришь меня в академии! – воскликнул дядя, устало потерев изрядно постаревшее за последние полгода лицо. Потеря главы рода и брата не прошла для него бесследно. Диковатая, необученная манерам племянница не облегчала ему жизнь. Мне было искренне жаль дядю. Но себя я жалела сильнее.
Два брата были словно Мер и Тотт. Мой отец, естественно, был Тоттом во плоти: красивый, очаровательный плут, склонный к сомнительным авантюрам. Сколько я себя помнила, с ним вечно приключались неприятности в виде карточных долгов, драк с пьяными приятелями и скандалов с многочисленными любовницами, которых он неизменно тащил знакомиться с любимой дочуркой.
В то же время дядя Генри выступал в роли его диаметральной противоположности – был строгим приверженцем правил и приличий. Идеальная, прилизанная, как его прическа, репутация была предметом гордости дяди. И то, что судьба рода зависела от дочери беспутного братца, вызывало у него приступы раздражения – хотя в силу собственной занудной правильности он старался не давать им воли, по крайней мере, перед лицом общественности. Дома же он читал мне бесконечные нотации о долге и приличиях. То, что моему отцу было суждено родиться первым и стать главой рода, было определенно насмешкой богов.
Я была маленькой принцессой для отца и инструментом, который можно было использовать во благо рода, для дяди Генри.
Вынырнув из мрачных размышлений, я вслушалась в то, что так упорно пытался втолковать мне опекун. В напыщенной речи бесконечно повторялись слова «должна», «прилично» и «правила». Ничего нового.
Наконец брюзжание начало замедляться, словно истончившийся поток воды в пересыхающем роднике. Слова капали все реже и реже, пока не сошли на нет. В кабинете отца воцарилась благословенная тишина.
Я тихонько поднялась со своего места и с опаской взглянула на дядю, уронившего подбородок на внушительную грудь. Мне хотелось уйти без удушливых прощаний и так надоевших за эти полгода наставлений.
Отлично! Сонные капли подействовали как нужно.
Выйдя из кабинета, я осторожно прикрыла дверь. В этом самом кабинете я когда-то сидела в кресле с книгой и наблюдала за тем, как работает отец. Все в нашем небольшом поместье напоминало о нем, весь дом дышал им. Я брела по коридорам, касаясь памятных вещиц, в которых хранились отблески прошлой жизни. Как бы мне хотелось встретиться с отцом еще раз, последний.
Он покинул меня так неожиданно. В груди будто оборвалась ниточка, которая всегда нас связывала. Как бы далеко он ни находился, я всегда чувствовала ее. Но теперь в груди поселилась пустота, и я оказалась среди бушующего моря совсем одна.
В своей комнате я принялась быстро собирать чемодан. Пора прощаться с этим домом. Возможно, я уже никогда не вернусь сюда. Путь, который я выбрала, может увести меня очень далеко. И начинается он в академии. Мои способности к иллюзорной магии были гораздо ниже средних, но я собиралась упорно трудиться, чтобы задержаться в академии столько, сколько потребуется.
Я единственная наследница отца, поэтому с самого детства все с нетерпением ждали пробуждения во мне Таланта, но, когда мне исполнилось одиннадцать лет, он так и не проявился. Вереница Талантов в нашем роду должна была вот-вот закончиться на мне, поэтому дядя Генри начал искать решение. И нашел.
