– Мишель, дочка, открой дверь, пожалуйста! Мишель, ты в порядке? – Элен Жернье прислушалась, но в комнате дочери царила тишина. Она постучала снова.
– Дочка?
– Мам, ну чего тебе? Я сплю… – наконец послышался немного усталый голос.
– Прости, милая, просто мне показалось, будто у тебя что-то упало.
– Тебе действительно показалось, мама…
– Ну, ладно…спокойной ночи…
Мишель ничего не ответила. Вопреки, сказанному, она не спала, а сидела в кресле, поджав под себя ноги, и смотрела в одну точку. Комнату освещал мягкий, голубоватый свет ночника, позволяя видеть лишь очертания предметов. На девушке была черная кожаная куртка и такого же цвета брюки. Изящные туфельки небрежно валялись в углу комнаты. На первый взгляд она была абсолютно спокойна, но только на первый. Тонкая линия плотно сжатых губ и натянутое струной тело выдавали сильное нервное напряжение, сдерживаемое лишь невероятным усилием воли. Дождавшись, пока мать уйдет и выждав еще с полчаса, Мишель тихонько вышла из комнаты и спустилась вниз. Не включая свет, подошла к бару, взяла первую попавшуюся бутылку, стакан и вернулась к себе. Включила телевизор и, плюхнувшись в кресло, налила спиртное в стакан. В бутылке оказался коньяк. Девушка поморщилась – коньяк она не любила. По телевизору показывали какую-то мелодраму. Но она ничего не замечала. Перед глазами одна за другой всплывали сцены из жизни последних шести месяцев.
С Пьером Море Мишель познакомилась случайно. Вернее, она так думала. Тот работал в фирме ее отца. С первого взгляда он произвел на нее приятное впечатление, подающий надежды молодой бизнесмен, спортивного телосложения с пронзительно-голубыми глазами, острым умом и неувядающим чувством юмора. Они начали встречаться. Вначале все было, как в сказке. Цветы, шампанское, море подарков, нежные признания, прогулки под луной. Они почти не разлучались, пару раз ссорились, но Мишель наивно предполагала, что это от того, что они просто мало знают друг друга. Вот поживут вместе, тогда все наладится. Вскоре Пьер сделал ей предложение. Мишель обещала подумать, но в душе уже все решила. Через месяц она переехала к любимому, и молодые объявили о помолвке, а уже через две недели случилась первая серьезная ссора на почве ревности. Молодой человек и раньше дико ревновал ее ко всем подряд, и требовал отчет буквально за каждый шаг поминутно. В тот вечер она задержалась у подруги и вернулась почти на час позже обещанного. Пьер встретил ее у дома, молча шел следом, вошел в квартиру, закрыл дверь и также молча хлестко ударил по щеке со всего размаху. От удара, не ожидавшая подобного, девушка отлетела в угол прихожей и, ударившись головой об резную раму, висевшего здесь зеркала, потеряла сознание. Очнулась в кровати. Щека горела огнем, болела голова. Пьер сидел рядом, держа ее за руку. Суетились врачи, которым было сказано, что Мишель упала со ступенек.
С тех пор они ругались постоянно. Родителям Мишель ничего не говорила, надеялась до последнего, что все еще образуется. Но на следующий день ссор Пьер был сама нежность, извинялся, дарил дорогие подарки, клялся в любви, и девушка оставалась. Однако всему есть предел и после очередной дикой ссоры Мишель уехала жить к родителям. Те, не зная всего, уговаривали ее не торопиться с расторжением помолвки, мол, милые бранятся, только тешатся, но девушка была полна решимости начать новую жизнь. Больше никто не посмеет причинить ей боль. Никто. Она больше никого не пустит в свое сердце. С такими мыслями Мишель выпила таблетку снотворного, к которому пристрастилась в последнее время, и легла спать. Завтра утром прилетает иностранная делегация, и она должна встречать ее вместе с отцом. А это значит, что нужно хорошо выспаться, чтобы быть в форме. Она выключила телевизор, легла в постель и закрыла глаза.
