…Мы в ответе за тех, кого приручили.
Антуан де Сент Экзюпери
Проснулся Вовка от голода. Встал, потянулся, почесал давно не мытый затылок, сел на кровати. Мать лежала на полу, неловко подвернув ногу. Из её раскрытого рта раздавался мощный храп. Пахло перегаром.
Осторожно перешагнув через бесчувственное тело, Вовка отправился на кухню. На столе стояла пустая бутылка из-под водки, валялись пивные пробки, окурки, смятая пачка из-под сигарет. В холодильнике… Впрочем, холодильника не было. Их старенький, видавший виды «Кузбасс» исчез вместе с последним материным «мужем» несколько месяцев назад.
– Тоска, – подумал Вовка. Тоска наваливалась на него всякий раз во время очередного загула родительницы.
Вовка оделся и вышел на улицу. Кругом светились, переливались и искрились разноцветные огоньки по-новогоднему украшенных витрин магазинов. В доме напротив звучала музыка. Слышался чей-то смех.
«Скоро Новый год», – равнодушно подумал Вовка, зная наверняка, что и на этот раз праздника у него не будет. Праздник бывает у других, там, где играет музыка, где сверкают нарядные ёлки, где много еды…
Почувствовав себя бесконечно одиноким, Вовка всхлипнул и направился в соседний магазин, где одна добрая продавщица иногда давала ему булочку и участливо гладила по голове.
Внезапно Вовка услышал тоненький писк и увидел, что какой-то маленький пушистый клубок копошился у крыльца магазина. Вовка нагнулся. Припорошенный белым снегом щенок беспомощно скулил, тщетно пытаясь забраться на ступеньку. Вовка посмотрел по сторонам. Вокруг никого не было. Он взял щенка на руки, осторожно стряхнул снег с пушистой шубки и сунул его за пазуху.
В магазине работала та самая продавщица. Она кивнула Вовке, как старому знакомому. Потом дала ему булочку, налила стакан молока. Молча погладила по голове, вздохнула о чём-то и пошла к ожидавшим её покупателям. Вовка отщипнул кусочек булки, обмакнул его в молоко и опустил за пазуху, где теплый язык благодарно облизал ему пальцы. Вовка быстро поел и вышел на улицу.
Всё так же шёл снег, так же вдалеке звучала музыка. Но теперь Вовка был не одинок. За пазухой у него был друг, и тёплое чувство переполняло и грело душу мальчишки.
К магазину подъехал джип. Богато одетый дядька вышел из машины, зачем-то обошёл вокруг, глядя под ноги, заглянул под крыльцо.
– Мальчик, – вдруг обратился он к Вовке, – ты не видел здесь щенка? Собачку, маленькую такую?
Вовка смотрел на дядьку. Сердце его сжалось от предчувствия скорой разлуки с недавно приобретённым другом.
– Мальчик, – дядька что-то почувствовал, шагнул к Вовке. – Скажи, где собака – дам тебе 20 баксов!
«Ого! – подумал Вовка, – это ж сколько жратвы можно купить…»
Щенок шевельнулся на груди, устраиваясь поудобнее.
– Нет, дяденька, не видел я никакого щенка, – сказал Вовка и решительно зашагал прочь.
Дядька пошёл к машине, стал что-то говорить в темноту салона, и вдруг из открытой двери послышался громкий детский плач. Вовка остановился. Сквозь плач он расслышал слова:
– Не хочу в гости! Не хочу на ёлку, если Бимка потерялся…
Дядька продолжал что-то ласково говорить, но плач не прекращался. Был он таким горьким, что Вовка не выдержал, подошёл к машине и вынул из-за пазухи тёплый комочек.
– Возьмите своего щенка. А денег мне не надо: друзья не продаются, – с горечью сказал Вовка и пошёл прочь, унося в душе прежнюю гнетущую тоску, которая вдруг стала во много раз сильнее.
– Мальчик! Мальчик! Поехали с нами на праздник! Ну, пожалуйста, ведь Новый год! – раздался детский голос из машины.
