Когда я только начинала работать барменшей, меня никто этой хитрости не учил, но, к счастью, я быстро дошла до нее сама: когда в бар входит группа мужчин, нужно определить, кто из них альфа-самец.
Справишься с ним – можешь рассчитывать на какое-никакое уважение со стороны остальных. Сегодня я вычисляю его с первого же взгляда. Он самый высокий и красивый из всех, с самовлюбленным выражением лица. Как предсказуемо!
Они с друзьями явно сбежали с местной студенческой вечеринки: заскучали и решили отправиться на поиски приключений. На всех пастельные рубашки поло. Ну, мальчики-колокольчики, держитесь! Кажется, сейчас будет весело. Бар «Тупик дьявола» не для слабых духом. Я вижу, как байкеры за бильярдными столами начинают с ухмылками переглядываться. Охранник, сидящий у двери, расправляет плечи. Забавно, что больше всего проблем у нас возникает, когда в баре появляются именно такие пай-мальчики.
– Заблудились, ребятки? – без улыбки обращаюсь я к альфе.
– Привет, мистер, – бросает он в ответ.
Это шпилька в сторону моей короткой стрижки, и его друзья со смехом тянут:
– Ой, блин!
Меня зовут Дарси, и у него нечаянно выходит каламбур с отсылкой к Джейн Остин. Сомневаюсь, впрочем, что сам он его бы понял. В упор смотрю на него, сощурившись, и смех застревает у него в горле. Альфа-мальчик вспоминает, что выпивку тут наливаю я.
– Но честное слово, вы очень круто выглядите.
Моя коллега Холли спешит скрыться с глаз. Она у нас новенькая, и от их взглядов ей не по себе.
– Сбегаю-ка я за… за кассовыми лентами.
И она исчезает в подсобке, обдав меня запахом дезодоранта с ароматом гардении.
Я продолжаю сверлить альфа-мальчика взглядом и, когда он первым отводит глаза, на мгновение испытываю ощущение триумфа. Теперь альфа я.
– Мы, судя по всему, стрижемся в одной парикмахерской, потому что ты тоже ничего так выглядишь. А теперь заказывайте что-нибудь или выметайтесь!
Парнишка явно не привык к такому обращению со стороны женщины, и, к его изумлению, оно ему нравится. Он демонстративно пережевывает жвачку, не сводя с моего лица заинтересованных глаз.
– Во сколько ты заканчиваешь работу?
Я представляю себе Кена, приятеля куклы Барби, слишком долго пролежавшего на солнце, и мысленно наступаю на его загорелое лицо, словно это сигаретный окурок.
– Даже не мечтай.
Он явно задет за живое. Смазливая физиономия всю жизнь была его пропуском за кулисы, и он не понимает, почему она не действует на меня. Со мной что-то не так? Бьющий в лицо свет превращает его лицо в бежевый блин без единого пятнышка тени, и я понимаю, что в нем нет ничего, что могло бы меня заинтересовать. В том, что касается лиц, я – сноб. Лицо без теней – не лицо.
– Что пить будете?
Даже не дожидаясь ответа, тянусь к рюмкам для крепких напитков.
– Самбуку! – выкрикивает кто-то из этих сопляков.
Ну разумеется. Любимое пойло дегенератов.
Я разливаю выпивку и принимаю оплату. В банку для чаевых со звоном летят монеты. Этим ребятам нравится, когда с ними обращаются как с грязью. Им очень хочется получить полный спектр острых ощущений от сафари в бар для байкеров, и меня они воспринимают как своего проводника. Их вожак продолжает подбивать ко мне клинья, явно намереваясь взять измором, но я разворачиваюсь на полуслове и ухожу.
Сейчас вечер воскресенья, но наши посетители не беспокоятся, что не успеют отдохнуть перед завтрашним рабочим днем.
