Ясное весеннее солнце освещает определенно британскую физиономию. Бледная кожа с краснотой, короткие светлые волосы, рубашка, галстук, на вид лет пятьдесят. Лицо очень умное. И убедительное. Мужчина сидит нога на ногу в прелестном парке отеля.
За его спиной, чуть поодаль, двое помощников помоложе.
Еще дальше – красивый бассейн. Купающихся мало, сонная, отпускная атмосфера, какая бывает ранним утром. Все закутаны в одинаковые мягкие белые халаты.
Девственно чистый луг покрыт брызгами воды гидромассажных ванн.
В глубине – чудесный альпийский отель. Одновременно уютный, сонный и шикарный.
Здание отеля обрамляют царственные Альпы. Мужчина достает пачку сигарет и уже собирается закурить, как его останавливает спокойный голос без тени упрека:
– Здесь не курят.
– Даже на улице?
– Даже в помещении.
Спокойный голос принадлежит сидящему напротив мужчине. Англичанин, лет восьмидесяти, в мягком бежевом непарном костюме, внушительные очки, черная оправа, за очками спрятались светлые, водянистые глаза, печальный проницательный взгляд. Это Фред Баллинджер.
Их разделяет столик. Перед Фредом – раскрытая газета. Он спокоен, умиротворен, невозмутим, в глазах то и дело сквозит разочарование. Он разворачивает конфету и засовывает ее в рот привычным жестом, как человек, который часто ест конфеты.
– Мистер Баллинджер, можно мне называть вас “маэстро”?
Фред Баллинджер пожимает плечами. Ему все равно.
– Как отдыхается?
– Спасибо, прекрасно.
– Давно сюда приезжаете?
– Больше двадцати лет. Раньше приезжал с женой. Теперь один, у меня здесь много друзей.
– Почему Швейцария?
– Близко к Италии. А я после Лондона и Нью-Йорка четверть века руководил Венецианским оркестром.
– Точно, как же я мог забыть! Наверное, здесь можно полностью расслабиться.
– Здесь только это и можно сделать.
Мужчина расплывается в улыбке. Фред – нет.
– Маэстро, вы еще дирижируете или сочиняете музыку?
– Нет. Я на пенсии.
– Разумеется, я, как и все, ваш большой поклонник.
– Спасибо!
Англичанин улыбается:
– Маэстро, как я вам говорил, я работаю на Букингемский дворец, организую особые мероприятия.
Фред слегка оживляется:
– Вы работаете на королеву?
– Практически да!
– Прекрасно. Монархия всегда вызывает нежность. Его собеседник удивлен:
– Извините за нескромный вопрос, почему монархия вызывает нежность?
– Потому что она уязвима. Уберешь одного человека – и сразу изменится целый мир. Это как брак.
– Королева почтет за честь, если вы согласитесь принять в июне рыцарский титул.
Фред Баллинджер едва заметно усмехается:
– Знаете, что сказал Сати, когда его собрались наградить орденом Почетного легиона? Он сказал: “Отказаться от ордена – полдела, главное – не заслужить его”. Но я не Сати. Извините, у меня дурная привычка сыпать цитатами.
– Ее величество будет счастлива узнать, что вы согласились.
– Ее величество никогда не бывает счастлива. Несколько обескураженный, посланник королевы делает вид, что не расслышал, и продолжает:
– Кроме того, церемония награждения пройдет в день рождения принца Филиппа. Королева желает подарить ему концерт: Лондонский филармонический оркестр сыграет в Уимблдонском театре, к которому принц очень привязан по неизвестным мне причинам, и королева будет счаст… то есть почтет за честь, если вы согласитесь дирижировать концертом и исполнить отрывки из ваших произведений.
– Я давно не дирижирую.
Его собеседник улыбается:
– Уверен, вы не забыли, как это делается.
