– Садись, Марина, – сквозь зубы цедит муж и я недоуменно смотрю на него, прежде чем опуститься на кресло.
Стас явно чем-то расстроен. Он никогда не называет меня Мариной. Всегда только Маря или Маришка. Даже когда мы ссоримся, что тоже случается нечасто.
– В чем дело, Стас? Ты меня пугаешь, – нервно улыбаюсь я, когда он обходит стол и садится на свое место.
Чувствую себя провинившимся сотрудником, которого сейчас будет отчитывать начальник.
– Буду краток: я знаю, почему ты вышла за меня замуж, – обрушивает на меня новость муж. – Не вижу смысла продолжать этот фарс дальше. Мы разводимся, Марина.
У меня такое чувство, словно небо обрушилось на мою голову. То, чего я так долго боялась, случилось. Но что хуже всего, Стас не злится. Не пытается докопаться до истины, не спрашивает, почему я сделала то, что сделала, люблю ли я его, нужен ли он мне. Он просто холодно заявляет, что мы разводимся. Констатация факта. Ему не интересно, чего я хочу, нужен ли мне этот брак. Он просто все решил сам.
– Прости… – сдавленно шепчу, не зная, как начать. – Стас, я…
– Избавь меня от оправданий, – повелительно поднимая руку, обрывает меня муж. – Я не хочу ничего обсуждать. И слышать тоже ничего не хочу. Просто не усложняй мне жизнь еще больше и подпиши документы. С Аришей я тебе видеться позволю, но никакой совместной опеки и походов в суд. Не пытайся отнять ее у меня или ты вообще ее больше не увидишь. Она – моя дочь и будет жить со мной. Думаю, тебе не нужно объяснять, на что я способен, учитывая мои связи. Будешь вести себя смирно – я просто забуду о том, что ты сделала и позволю навещать ее. В присутствии няни и телохранителя, естественно. Что же касается нас с тобой, то сделай одолжение – никогда больше не попадайся мне на глаза. С этого дня ты для меня умерла.
– Стас, – всхлипываю я, надеясь, что он поймет и простит, даст мне объясниться, потому что я не хочу его терять. – Пожалуйста, прости меня! Я ведь не хотела ничего плохого, клянусь! Мне просто нужно было быть с ней. С нашей Аришкой. Умоляю, я…
– Прощай, Марина, – снова обрывает он меня недовольным голосом, а потом просто встает и выходит, оставляя одну в своем кабинете. Не только не дав второго шанса, но даже не позволив сказать, что я люблю его и ради этой любви хочу все исправить и сохранить нашу семью.
Стас Дубов не обманывал, когда говорил, что никому не дает вторых шансов. Не думала, что он откажет в нем и мне, учитывая, как он добивался и боготворил меня, но я никогда не сомневалась в силе его любви ко мне. До сегодняшнего дня. Потому что принципы, очевидно, оказались для него важнее любимой женщины.
Марина
– Ты уверена? – спрашивает Валера, зависнув с ручкой в руке.
– Подписывай, – говорю ему, смотря на заявление.
Никогда бы не подумала, что, если и настанет день, когда мы разведемся, я не буду совершенно ничего чувствовать по этому поводу. Ни боли, ни даже ностальгии.
Хотя, чему удивляться…
Вся моя боль досталась моей безвозвратно ушедшей крошке, а других эмоций во мне просто нет. Они были выжжены дотла в тот день, когда ее не стало.
– Ты ведь знаешь, что, если тебе что-то понадобится… – начинает Валера, когда мы выходим из ЗАГСа, но я обрываю его.
– Это вряд ли.
– Не будь такой стервой, Марина, – раздраженно говорит он. – Мы же не чужие. Прими помощь.
И тут я вспоминаю, что еще способна злиться. В частности, на него. Человека, который потерял то же, что и я, но который не разделяет мое горе.
– Она умерла по моей вине! Я мать, я должна была уследить, почувствовать! Это ты сказал мне? Ты, Валера! И я при этом стерва?
– Прости, – задыхается он, цепляясь за мои руки.
На лице написана вина, но меня не трогают его угрызения совести.
