Глава I. В тот день я проснулся скелетом
Я очень долго не хотел открывать глаза. Мне было настолько лень, насколько это только возможно, и никакое ласковое солнце не смогло бы меня переубедить встать с кровати. Блаженное состояние пустоты в голове, когда ты проваливаешься все глубже и глубже в сон, постепенно окончательно забывая о своем существовании, укрывало меня с головой. Отдавшись ему, я уже практически заснул, как вдруг во мне пробудилось нехорошее предчувствие. Сложно сказать, чем именно оно было вызвано, но в какой-то момент мне показалось, что если я усну – то уже не проснусь. «Ну уж нет, мне еще рано умирать!» – эта мысль убедила меня, что в вечном покое не так уж и хорошо, и я резко открыл глаза.
Обычная комната в коммуналке. Потрепанный ковер на стене напротив кровати. Старенькие доски на окне, сквозь которые сквозняк игрался с пыльными шторами. Такая обычная комната. И такая незнакомая.
«Где это я?»
Приподнявшись с легким стоном, я попытался потереть глаза. Рука послушно прошла сквозь нужное мне место, послышался легкий стук где-то в макушке. Ошарашенный, я постучал еще раз. И еще. Затем медленно отодвинул подозрительно белую руку на расстояние и наконец-то рассмотрел ее. Чистейшая кость.
– Я проснулся или нет? – «ощупывая» фаланги пальцев второй, точно такой же костлявой рукой, я старался не паниковать. Характерный звук костей, стучащих друг об друга, вызвал во мне истеричный смешок. Убедившись, что мои руки, а затем и ноги, и все остальное тело теперь представляют собой базовый набор для класса биологии в школе, я решительно лег обратно и укрылся одеялом.
«Ну уж нет. Пусть лучше я усну».
Моргать у меня теперь получалось по-своему, специфически. Зрение затуманивалось, потом и вовсе пропадало, а затем также возвращалось. Будто включаешь-выключаешь старенький телевизор. Не думаю, что моргание мне в принципе было необходимо, просто оно осталось чем-то на уровне базового инстинкта. «Моргая», я чувствовал себя чуточку лучше. Уснуть у меня, впрочем, не получалось, как бы я не старался. Рой панических и любопытствующих мыслей жужжал где-то под черепушкой, мешая уйти в прекрасное забвение. Отбросив одеяло в сторону, я нашел в ванне разбитое зеркало и посмотрел на себя повнимательнее. Вместо глаз – темные провалы с двумя мерцающими, будто звезды на ночном небе, точками неопределенного холодного цвета. Фирменная «улыбка» здорового скелета с самыми обычными зубами. Скинув футболку и шорты, завязанные до этого на тазобедренной кости, я рассмотрел остальное. В месте, где должно было быть сердце, за ребрами – маленькое слегка светящееся нечто, прикосновения к которому вызывали странную щекотку.
«Кажется, эта штука теперь мое сердце. Прекрасно».
Я попробовал его аккуратно сжать и обнаружил, что при определенной силе нажатия чувствую боль.
– Интересно, меня все еще можно убить? – пробормотал я, аккуратно вытаскивая странный комочек наружу.
Он был почти невесомый и мягкий, податливый, того же холодного цвета, что и «зрачки». Я перестал ощущать какую-либо температуру, а о текстуре мог догадываться только по тому, как сильно прогибается комок от моих нажатий. Глаза, впрочем, я вытащить не мог, как бы ни старался, поэтому просто вернул свое новое сердце обратно, где оно послушно застыло.
– Интересно. Вот я – скелет, а мальчик или девочка? – челюсть слегка приоткрывалась каждый раз, когда я говорил. Голос был самый обычный и не вызывал во мне никаких ассоциаций, разве что болезненный интерес, откуда он берется. О своем поле или возрасте можно было только догадываться, но я предпочел бы быть парнем лет 18-ти. Желательно с кожей и органами, но это дело вкуса, разумеется. Кто я такой, чтобы придираться?
