Мои пальцы с силой впивались в
крепкие плечи, под которыми перекатывались мышцы, оставляя красные
борозды на гладкой коже. Но владелец этих самых плеч на подобную
досадную неприятность не обращал ровным счетом никакого внимания,
продолжая увлеченно заниматься своим делом.
Новый толчок, заставляющий меня
протяжно застонать и крепче вцепиться в маячившие перед носом
плечи, унес с собой и все посторонние мысли.
Хриплое дыхание на ухо, влажные
поцелуи в шею, руки, крепко обвившие мои бедра, и глубокие, мерные
толчки, уносили меня куда-то далеко.
Ну, разве можно быть таким
великолепным?
Великолепие, словно услышав мои
мысли, оторвалось от моей шеи, наклонило голову, впилось своими
губами в мою грудь, слегка прикусывая зубами сосок, и ускорило
темп.
Новый протяжный стон не заставил
себя долго ждать. И я всем телом поддалась вперед, сильнее
обхватывая ногами крепкие мужские бедра и прижимаясь грудью к
великолепному рту.
Невыносимое наслаждение. И такое
нужное в этот момент.
Толчок, толчок…
Теперь влажные шлепки и мои
непрекращающиеся стоны заполнили собой всю комнату.
Толчок, толчок, толчок.
Еще немного...
Толчок, еще один.
Боги, как же хорошо…
И мир перед закрытыми глазами
рассыпается на миллионы мелких искр и не спешит собираться
воедино.
И лишь ладони, крепко вцепившиеся в
чужие плечи, удерживали меня в реальности.
Еще несколько яростных толчков,
продлевающих мое наслаждение, и мое личное великолепие сжало мои
ягодицы до сладкой боли, хрипло застонало, изливаясь внутрь, и
повалилось на меня, опуская голову мне на плечо.
Расцепила собственные пальцы,
отпуская многострадальные плечи, и провела ладонями по широкой,
влажной от пота, спине.
Краси-и-ивая спина. Ладная,
мускулистая и великолепная, как и ее владелец. Гладила бы и гладила
такую.
Мои ноги, обтянутые в чулки,
продолжали обвивать голые мужские бедра, не желая выпускать добычу
из своего плена, но заметно дрожали после пережитого марафона.
Этот гад сей факт своим вниманием не
обделил и едва слышно самодовольно хмыкнул.
А после с силой провел своими
мощными ладонями по невесомой ткани чулок от колен и до самой
кромки. Чмокнул меня в голое плечо и, словно нехотя,
отстранился.
Намек был прозрачнее некуда.
И я отодрала свою голую задницу с
чужого рабочего стола и стекла на пол, обводя взглядом кабинет в
поисках своей одежды, которую кто-то в порыве страсти закинул бог
знает куда.
Трусики нашлись на столе, висящими
на настольной лампе. Кружевной верх валялся в соседнем кресле. А
платье лужицей расстелилось прямо на полу.
И пока я по всему кабинету собирала
свои пожитки, кто-то с самодовольной сытой мордой рывком подтянул
спущенные до щиколоток брюки вместе с бельем, неспешно защелкнул
ремень и принялся за свою рубашку.
Когда последняя пуговица влетела в
петлю, закрывая наглухо чужое горло и нагло отрезая меня от такого
интересного занятия по любованию мужским мускулистым телом, я
поняла, что все…
Вольности окончены, пора
возвращаться к работе.
И мой недавний любовник не
разочаровал моих ожиданий.
С ленивой грацией хищника он поднял
с пола папку с бумагами (которую, стоит отметить, сам же туда и
отшвырнул в порыве страсти). Затем уселся за свой рабочий стол с
таким невозмутимым видом, словно и не творил на этом самом столе
всяких-разных непотребств несколько минут назад, и произнес
будничным тоном:
— Отнеси документы сэйру Бозарту.
Потом зайди в архив. И не забудь до конца дня предоставить мне
отчет за последний месяц.
— Да, сэйр Варнадо, — привычно
отозвалась я.
Затем подцепила со стола зеленую
папку, дождалась привычного «Можешь быть свободна» и отправилась
выполнять поручения.
Когда за мной закрылась дверь чужого
кабинета, усмешка тронула губы. Сложно было не почувствовать
взгляд, сверлящий мою спину… Ну и все, что пониже спины тоже.
