Я ухмыльнулся и вытер кровь с растрескавшихся губ. Не свою. Меня не ранили, по крайней мере, серьезно. Рука болела – глубокий и тонкий порез от бритвы, которой она пыталась от меня защититься. Глупая. Если бы все было так просто. Время уходить. Работа выполнена. В приказе говорилось избавиться от нее, а как именно там не потрудились объяснить. Уже в дверях я бросил невольный взгляд на девушку. Она лежала у окна. Красивая. Есть люди объективно красивые, не на вкус и цвет. Готовая муза для картины или модель для фото. Длинные золотистые локоны, большие голубые глаза… Она хотела закричать, но не успела, и этот немой крик так и повис на губах, словно печать. Ее изящная ручка все еще сжимала острое лезвие. Кровь медленно стекала из двух ранок на шее, бусинками ложась на грудь и белое платье. Красное на белом, есть в этом нечто поэтичное. Холодок по спине, меня невольно передернуло. Не привык и, наверное, уже не привыкну видеть своих жертв после. После того, как адреналин приходит в норму, и эйфория от свежей крови заканчивается. Волосы лезли в глаза, надо постричься. Много чего еще надо сделать. Для начала неплохо было бы уйти, от греха подальше. В кармане я нащупал последнюю сигарету, к тому же поломанную посередине, вряд ли ее можно считать наградой за труды.
Уже на улице, рассеяно стряхивая пепел, в голове молнией пронеслась мысль, что я ведь даже не знал, за что этой девушке пришлось умереть. А за что умерли все те люди, убитые мной год назад? Я четко помнил их образы и предсмертные крики. Руки затряслись. Почему? Раньше не тряслись. Надо будет спросить. Коммуникатор зазвонил, и от неожиданности я выронил тлеющую сигарету. Наверное, и вправду стоит бросать. Знак.
– Слушаю, слушаю. – я постарался сделать так, чтобы мой голос не дрожал.
– Даник, – раздался звонкий смех, – ты и нервничаешь?
– Что нужно? Я все сделал, выполнил, что ты сказал.
– С тоном поаккуратнее, не надо так резко.
– Зачем звонишь? Проверяешь?
– Что ты! Упаси меня! – Голос смаковал каждое слово, растягивал, будто готовился запеть. – Мы тебя уже давно ждем, где ходишь?
– Пришлось задержаться.
– Торопись.
– Я сегодня не приду. – Я повесил трубку и с шумом выдохнул.
Так тяжело мне еще ни разу не было. Одышка. Сердце бешено колотилось, собираясь выскочить из груди. Прочь тягостные мысли, надо идти дальше. Циферблат часов светился десяткой. Должно было уже стемнеть. Но может ли непроглядная тьма стать еще гуще, чем сейчас? Ни луны, ни звезд. Если честно, то я даже уже и не помню, как они выглядели. Кругом темно…
Интересно, это все когда-то кончится?
Я с силой пнул камень, тот ударился о стену полуразрушенного дома и с гулким эхом отскочил в сторону. Этот, казалось бы, ничтожный стук, еще долго гулял в переулках. Меня это нисколько не пугало. Я не прятался. Кто-то назвал бы меня глупцом, но я уже давно не боюсь ни смерти, ни боли. Без лишней скромности заявляю, что вообще могу дать достойный отпор любому, кто попытается на меня напасть. К вампирам никто не любит приближаться, нас причисляют к рядам хищников. И я уже устал доказывать, что мы не животные. Хотя, кого я пытаюсь убедить, если сам теперь ни в чем неуверен.
Так вот я брел, не разбирая дороги, пока эту самую дорогу мне, собственно, не преградило нечто рычащее. Я хорошо видел в темноте и различил перед собою какую-то тварь, их сейчас так много, что всех и не упомнишь. Оно ухмыльнулось, обнажив ряды желтых зубов, и издало подобие хохота. Я не побежал, тварь немного потупилась, не видя страха. Я вздохнул и улыбнулся, достаточно широко, чтобы показать мои тонкие длинные клыки. У «чудовища» отвисла челюсть, я блеснул глазами, в общем-то абсолютно бесполезный навык, как двигать бровью или щелкать пальцами. Тварь потопталась на месте и, издав вой, предприняло попытку атаки. Я легко отошел в сторону, и оно пролетело мимо, наткнувшись на кирпичную стену. Кладка сотряслась и посыпалась прямо на голову незадавшегося монстра. Оно снова встало, зарычало и бросилось. Я снова сделал шаг в сторону и достал из кармана зажигалку. Когда тварь, беснуясь, опять полетела ко мне, я включил огонь и кинул его в животное. Тварь вспыхнула как спичка, не знаю откуда у демонов такой талант быстро зажигаться, вроде как в аду везде пламя и сковородки с мучениками. А может из-за вечной тьмы, все мы забыли, что такое свет, и сгорим в первых же лучах нового солнца?
